Не признаваться же демонице, что мне по-глупому стало жалко девочку. Сама от себя подобного не ожидала, но, похоже, детский плач еще может затронуть что-то в моей душе.

— Мне любопытно. И надоело уже слушать этот концерт. Тебе не кажется странным, что мастер до сих пор не появился?

— Немного.

— Ну что, идем?

— Хорошо, хотя мне это и не нравиться. Но только потому, что за долгое время та сама чего-то захотела.

— В каком смысле?

— Ты перестала чего-то желать. Исполняешь только мои желания. И ифита. Своих у тебя не осталось. Это плохо.

— Почему?

— Ты стала сильнее. Но тебе ничего не интересно. Ты не цепляешься за жизнь. Но тебе еще рано уходить. Притом, что умереть ты можешь, если только наше тело прекратит функционировать, лучше, если ты будешь хоть как-то увлечена.

Довольно странная логика. И для демоницы слишком, даже не знаю, альтруистичная что ли. Чего-то Ари не договаривает. Но пока не стану ее пытать по этому поводу. Разберемся сначала с девочкой.

Опасливо подошла к плачущему ребенку. Ведь чего от нее ожидать не знаю, может и броситься. Пытаться защититься я не стану, если у девочки из-за меня появится хоть царапина, меня живьем прикопают и на Кэллеса не посмотрят. То, что она мелкая меня нисколько не обманывает, нападет — с легкостью покоцает на несколько частей, а о запрете ифита она может и не знать. Так что обращаться с ней нужно осторожно. Предельно осторожно. Добавляю в свой голос мурлыкающие нежные нотки, которые так любит Кэллес.

— Прекрасная юная светлая, Вы позволите спросить?

Девочка не реагирует. За своими слезами она ничего не видит и не слышит. По-моему ее состояние чересчур странное. И эта истерика. По-моему она перешла все границы. На мой взгляд, нельзя так долго находиться в подобном стрессовом состоянии.

Я пробую ее дозваться еще и еще раз. Не выходит. Ледяная продолжает горько с надрывом рыдать. Придется рисковать и менять тактику. Сажусь на колени рядом девочкой, притягиваю к себе, обвиваю хвостом ее хрупкое трясущееся тельце и ласково успокаивающе глажу по голове. Укачиваю, спокойно и тихо что-то говорю, зовя ребенка и прося его поговорить со мной. Демоны и ледяные на подобное проявление нежностей не способны, потому надеюсь подобным нестандартным поведением заинтересовать девочку и привлечь ее внимание.

Кажется моя тактика начала приносить свои плоды. Ледяная через какое-то время с не детской силой сжала меня в ответ, уткнувшись в плечо и продолжила плакать. Мы какое-то время так и сидели. Но прогресс наметился. Постепенно она начала успокаиваться.

Слезопоток сокращался, послышались всхлипы, пытающейся взять себя в руки ледяной.

Наконец ее взгляд сфокусировался на мне, и она спросила хриплым сорванным от рыданий голосом.

— Кто ты?

— Я, Гата. А кто Вы?

— Я… Никто, — как самокритично. Ледяная, кажется, снова собралась плакать.

— Такого не может быть, — говорю очень убежденно, и девочка вроде прислушивается.

Лесть еще никто не отменял. — Вы могущественная ледяная. Вы рождены править и склонять перед собой других существ. Вам подвластна невероятная сила.

Девочка слушает, но без энтузиазма. Сменяю пафосный тон на лукавый.

— К тому же Вы очень красивая и милая. Вы просто не можете быть никем.

Говоря о красоте я не преувеличиваю. На мой взгляд девочка очень хорошенькая.

Первым делом бросаются в глаза в волосы. Обычно ледяные имеют в окрасе волос холодные оттенки белого, серого и голубого цветов. Эту девочку с сильной натяжкой можно назвать блондинкой. Очень светлой, почти беленькой, но все же. Такого же цвета глаза, словно мраморная, белоснежная кожа. Симметричное аккуратное личико, чуть курносая. В отличие от других ледяных лично у меня не вызывает никакого отвращения и не пугает своей холодностью чуждостью. Обычный такой ребенок. Ну, да наверстает еще.

Ледяная опускает голову и безразлично произносит.

— Это все не имеет никакого значения. Я скоро умру.

Что-то новенькое.

— С чего Вы так решили, светлая?

— Я слабая.

Да… Если кого-то из ледяных можно назвать слабым, то я в сравнении с ними тогда какая? Абсурд. Ариса на заднем плане издевательски смеется. У нее бы разговара с маленькой ледяной точно не вышло бы.

— Почему-то мне кажется, вы заблуждаетесь. Всем ледяным от рождения дана небывалая мощь.

— Я не про это говорю.

— А про что?

— Я слабая, потому что не хочу жить. Не понимаю, зачем это нужно.

Ари посчитала необходимым высказаться. Хорошо, что только мне. Похоже истерика — это заразно. Сначала девочка, теперь демоница. Толька моя вторая половина предпочитает не рыдать, а ухахатываться. Терзания ледяной кажутся ей смешными.

— О! Алиса, ты нашла себе родственную душу. Теперь тебе будет с кем пострадать и обсудить, как несправедлива жизнь и насколько все вокруг плохо.