Я справлялась с проблемой по-взрослому: совала в рот пальцы и елозила по деснам сколько влезет. А Тайрен, змееныш, так и норовил засунуть в рот мою стопу или свою. И почему меня раньше умиляли голопопые младенцы с задранными ногами и обсасывающие пальцы? Когда у самой в наличии лишь пеленка и режутся зубы, умиление быстро превращается в раздражение. А где-то там, на периферии моего сознания, хихикает древний дракон, который теперь, надо думать, любуется миром, в частности происходящим сейчас в яслях, моими глазами.

Только Дамрис захотел возмутиться, что его провели, вынудили дать обещание свободного выбора для праправнучки, Тайрен решил почесать десны об меня. Я машинально дернула ногой и, наверное, дала соседу по магической колыбели в лоб. Тот закономерно возмутился и пещеру огласил его зычный рев. Я еще помню, как плачут младенцы, пусть воспоминания медленно, но верно истаивают, оставляя лишь отдельные кусочки мозаики моего прошлого. Тайрен заверещал как пожарная сигнализация, зато мгновенно пресек мужские споры и строгие взгляды. Хашер сразу всполошился и подался всем телом к нашему логову, ласково вопрошая:

— Сыночек, что случилось?

Чтобы не оглохнуть, да и взрослая я, жалостливая и будущая мать, снисходительно потрепала Тайрена по синим волосикам и показала, как надо действовать, засунув палец себе в рот. Мальчик, надув губки, замолчал, глянул на меня папиными синими-синими глазищами, шмыгнул сопливым носом, а потом абсолютно нагло и по-хозяйски сграбастал мою вторую руку и, сунув в рот, продолжил чесать десны. Вот ведь хитрый, маленький, ушлый змееныш, что будет, когда вырастет, — не представляю. Тем не менее, мне было весело и умильно, поэтому мысленно махнула рукой и смирилась с тем, что я вместо грызунка, грелки, игрушки и периодически подушки у этого дракошки и наверняка будущего интригана. Эх, я же теперь фактически сестра… старшая.

Взрослые мужчины смотрели на нас, как на самых чудесных-расчудесных, самых обожаемых, милейших и очаровательных детишек в мире. Хашер ворковал с нами обоими, словно ему бог близнецов послал. Дамрис впервые тоже решил пообщаться с детьми. Подался ко мне, протягивая руки и делая «козу». Еще и вытянул губы уточкой и, по-идиотски «агукая», вплотную приблизился к мерцающей защитной пленке со стороны серого яйца. Я неосознанно напряглась, ведь «серый» пока еще слишком уязвим в своей хрупкой скорлупе. Видимо, Тайрен ощутил мое напряжение и разделил опасение за собрата. Мгновение — и только что довольно пускавший пузыри малыш злобно «оскалился», встал на четвереньки и — утробно зарычал на «врага», защищая меня и яйцо.

Дамрис отшатнулся и от неожиданности плюхнулся на задницу. А Хашер и Майдаш с восторгом наблюдали за Тайреном, скулы и подбородок которого — ой, мама дорогая! — покрылись синей чешуей.

— Силе-ен! — признал Дамрис, невольно выразив удивление. Потом, наклонив голову, молча рассматривал нас; через несколько томительных мгновений, когда синий и серый драконы заметили его повышенный интерес, обернулся и, глядя Майдашу в глаза, ехидно добавил: — А знаешь, что сейчас было?

— Тайрен — сильный защитник! — гордо ответил Хашер.

Дамрис зло хихикнул перед тем как поделиться умозаключениями:

— Если я не ошибаюсь, твой сын защищал свое. Как старший! Понимаешь, куда я клоню?

Я точно не поняла, куда дед клонит.

Нахмурились оба отца. Первым возразил Хашер:

— Думаю, ты ошибаешься…

— Увидим, когда вы попытаетесь их разделить, — поддел его Дамрис.

— Ты хочешь сказать, что…

Майдаш бросил нервный взгляд на серое яйцо.

— Избранную не грызут, — продолжил ехидно веселиться Дамрис. — Сами знаете, это на инстинктах, даже с учетом того, что магия в них проснется лишь с рождением второй сущности, и только тогда дракон опознает свою пару. Но инстинкты с нами с рождения! То, что сейчас произошло, говорит об одном: дети связаны магией Прародителя как тройня, такое крайне редко, но случалось в прежние времена. И теперь…

— …пока не обретут вторую сущность, их не разлучить. Созревание магии и сути дракона может нарушиться, — мрачно продолжил Хашер, тоже посмотрев на серое яйцо… как на лишнее в нашей колыбели.

Мы с Тайреном дружно подползли к яйцу и облепили его с двух сторон. Наверное, тоже на инстинктах действовали, опять ощутив неладное, таким образом защищая и поддерживая серого брата. Наблюдавшие за нами мужчины переглянулись. Затем Хашер и Майдаш вперились взглядами в друг друга. Дамрис довольно хмыкнул и попрощался:

— Ну я полетел, хорошего вам дня, даны!

Отряхнул пыль со штанов и, насвистывая, он удалился. Наши папочки проводили его глазами и опять принялись изучать друг друга.

— Мы можем заключить договор, — наконец осторожно предложил Майдаш.

— Тем более, нам и делить нечего, ваш клан с нашим не граничит и в Поднебесном Посаде мы с Одейром почти всегда на одной стороне, — размышлял вслух Хашер.

— Всего десять лет потерпеть, — добавил Майдаш.

— Но у меня — двое, а у тебя — один!

— Ты уверен, что двое? — вкрадчиво усомнился Майдаш.

— Сделаю для этого все возможное, — жестко заявил Хашер.