Мужик сказал — мужик сделал. Я уже рыдала, глядя, как перед нами разворачивается полупризрачный экран, на котором, словно в ужасной мыльной опере была показана я, в рабочем темно-синем костюме, в респираторе и с молотком в руках. Рядом со мной замер “парень-хоть-куда” Ванька Орефьев. Он стоял, в таком же костюмчике как у меня. Только вот если у меня под комбинезончиком была надета темненькая маечка, то Ванька обычно работал с голым торсом.

— Фрося… — с придыханием сказал Ванька. — Передай мне пожалуйста гвозди…

Я, растаяв словно эскимо, прятала улыбку за респиратором, но все равно было видно, что я смущаюсь. Жестяную баночку с гвоздями передала, едва не рассыпав.

— Спасибо!

Экранчик Шина мигнул, показывая еще один кадр из моей бурной строительно-бытовой жизни. Вот мы сидим на обеде в местной столовой, и я кушаю котлетку. Напротив меня — ОН.

— Ой! Муха! Муха попалась! — ору я, заметив у себя в тарелке представителя вида “двукрылых”.

Ванька поступает как мужик и передает мне свою тарелку.

— Держи, Фрося. Пойду разберусь с этими “поварами”! — сурово сдвигает брови он, встает со стула и идет разбираться.

Я начинаю краснеть. Мой защитник!

Экранчик снова мигнул, показывая следующий кадр. Мы с Ванькой медленно поднимаемся в строительной люльке. Я — в теплой курточке, он, как всегда с голым торсом и в комбинезоне. На плечах синяя расстегнутая ветровка. Едва поднявшись на этаж, вдруг от люльки с одной стороны отрывается трос.

Я ору ультразвуком. Ванька, проявляя чудеса ловкости и выносливости, одной рукой хватается за балкон, мимо которого мы пролетаем, другой держит меня. Я, прижатая к разгоряченной коже, утыкаюсь носом в перевитую мускулами грудь.

— Ванечка! Ты спас мне жизнь! — вырывается у меня.

Что ответил мужчина, мы не досмотрели. Потому что Иошинори телепередачу выключил. Взгляд на миг стал глубоким, проникновенным и задумчивым.

— Я передумал. — спокойно сказал он, скользя по мне взглядом.

— Что?

— Портала не будет. И защиту, которую поставила Изуми, я тоже взламывать не буду. Меня все устраивает. — припечатал он.

И, развернувшись, вдруг пошел в сторону своего особняка. А я так и осталась стоять на лужайке и непонимающе хлопать глазами. Да что случилось-то? Обиделся на рог?

Глава 9

Гад-Кицунэ выделил мне уже виденные мною ранее апартаменты, заранее убрав оттуда все “опасные” для меня предметы. Вместо этого наполнил шкафы разнообразной одеждой и обувью, а стеллажи — книгами. Все они практически были о японской мифологии. И ни одного любовного романа!

На мой скромный вопрос, собирается ли он мне помогать выбираться отсюда, Шин ответил, что ему и так хорошо, а лишний шум в виде меня его очень даже устраивает. Что-то вместо радио! И где только слово-то из современного мира выудил?!

Пока я тихо бесилась, неожиданно помощь пришла оттуда, откуда не ждали.

— Таааак…. — раздалось над ухом ехидное. — А вот у нас и попаданка номер семь.

Я обернулась и обомлела. Вот он, зараза! Дух Нового Года! Стоит и улыбается, будто бы ничего не произошло.

— Это ты! — вырвалось у меня. — Ты меня сюда отправил!

Дух усмехнулся. Пожал плечами, даже немного посвистел.

— Я? Ну допустим я. Вот только за дело же, не за просто так. Нечего было надо мной глумиться, и бутылку мою разбивать.

Я вздохнула. На миг стало стыдно.

— А если я прощение попрошу, назад отправите?

Дух усмехнулся.

— Размечталась, неудачница! Разве я упущу возможность еще поржать над вами всеми? Ищи осколок от бутылки, как и твои подружки. Когда найдешь, я появлюсь и дам тебе обратный билетик. А пока до связи! Будь здорова! Привет Шину!

Дух уже начал растворяться в воздухе, на прощание махая ладошкой.

— Эй! Погоди! А как он выглядит-то хоть? И как его найти? — крикнула я.

— Да как угодно! — расхохотался Дух и исчез.

А я подумала о том, что мне вновь очень крупно не повезло.

***

После разговора с Духом Нового Года во мне расцвело чувство протеста. Буйными такими цветочками. Красными, зелеными, желтыми… И даже крапчатыми! Потому что именно такой “чудо-сад” я, спустя пару часов после памятного прощания с “благодетелем”, представляла собой в отражении.

Вошедший в комнату Иошинори вначале не понял масштабов катастрофы, так как видел меня со спины. Но когда я все же на его шаги повернулась, то проникся, хватившись за сердце. Девять хвостов за его спиной всколыхнулись во встревоженный штопор.

— О неет… — простонал мужчина. — Ты чего с собой, долбежница, сделала?!

Хотела бы и я знать ответ на этот вопрос! Кто же знал, что на чердаке у Шина какая-то стекляшка пулялась краской! Я-то думала, что это и есть тот самый “осколок от бутылки”, и даже уже возрадовалась, к сердцу прижала. А она как давай краской стреляться! И ведь не смывается теперь, зараза!

— Это все стекляшка с твоего чердака… — пробормотала я. — Знаешь, как это смыть теперь?

— Фрося, ты что, ходила на чердак?!

Этот вопрос я пропустила мимо ушей, стараясь оттереть крапчатость со своего лица, но не преуспела.