— Гыыыррр… — издало зеленое озернослизище.

— Да, правильно… Голос у тебя отличный! Можешь петь сопрано…

— Арррг?

— Аргушка…. Аргушенька…. — я не удержалась и погладила враз подобревшее чудище по сколькой морде.

А оно в ответ лизнуло меня длинным раздвоенным языком в щеку. И все было бы ничего, если бы мой новый приятель не решил, что пора домой… Ну, то есть обратно в пруд…

Мне с жадным чавканьем обслюнявили макушку, и с громким хлопком транспортировали обратно под общий изумленный вздох.

О моей персоне проявили чрезвычайную заботу! Нет, правда. Чудище из пруда окутало меня плотным слоем слизи и теперь я могла через эту непонятную субстанцию дышать под водой и любоваться мелкими рыбками. Благо, комфортабельное гнездо это позволяло.

Нет! Правда! Про гнездо я не пошутила… Потому что как еще назвать это “нечто” из прутиков, водорослей и ила? Ну а в центре — я. Мамочка-зеленыш же пока отправилась на охоту, и я уже представляла, что “меню” вечернее у меня будет по высшему разряду.

— Шиииин! — выла я, сгорая от безнадеги бытия и отчаянно веря в лучшее.

Но, видимо, либо я что-то делала не так, либо Лучшее было против меня чрезвычайно настроено, но как-то не сложились у нас отношения, и я продолжала куковать в гнезде, ощущая себя чем-то средним между Русалочкой, Кикиморой болотной и птенцом-переростком.

Глава 11

Время шло. Я, скучая, пыталась выбраться, но кокон из слизи надежно сковывал движения, и мои попытки были все безуспешны. Тогда я принялась читать стихи. Ну, даже не читать, а сочинять на ходу. Я была натурой творческой, не смотря на интересную техническую специальность. Наверное, все потому, что моя прабабушка была писательницей, сочиняла блатные матерные частушки. Папуля говорил, что у нее был настоящий талант, достойный своего почитателя!

— Сижу я в гнезде,

За слюнявой заслонкой

А гад — Иошинори

Хохочет в сторонке…. — с надрывом произнесла я, и чуть не прослезилась.

Невольно сравнила себя с Лермонтовым, и над головой разве что не засияла корона. Поэтому я решила закрепить успех.

— Зеленая жаба,

Ужасный злой демон

Оставил меня…

Что бы мной пообедать…

Рядом кто-то ненавязчиво кашлянул. Кажется, злой демон тоже любил стихотворное творчество. Потому что стоял рядом со мной, проникновенно слушая, с какой-то рыбиной в своей зеленой пасти.

— Гырчавкхарк! — выразило чудище свое отношение к моим поэтическим излияниям, схарчило рыбу и выплюнуло осиротевший скелет, который чудом в меня не попал.

— Мамочка… — прошептала я, мрачно пронаблюдав траекторию полета бренных останков.

Чудовище приняло это на свой счет и подобралось ближе. Село и с интересом прислушалось.

Я решила продолжить, тем более, что в стрессовой ситуации мне в голову лез всякий бред.

— О, Иошинори!

Хвостатый зараза!

Спаси же меня!

От зеленой проказы!

— Гыыырррррр! — сказало чудище и радостно захрюкало, разбрызгивая вокруг явно ядовитые слюни.

Ему нравилось, когда про него слагали куплеты. А что? Когда еще про тебя балладу сложат!

— Слушает зверь,

Предвкушает он ужин!

А гад — Иошинори

Очень мне нужен!

Рядом кто-то хмыкнул. И это была не слизистая зеленая жаба. Кажется, невольно я вызвала того, о ком пела.

— Значит, гад — Иошинори? — протянули рядом.

— Ой… — я наивно похлопала глазами.

— Угум… Кстати, быстро же ты забыла про свою “магическую ветрянку”. — саркастически заметил кицунэ, весьма эффектно выглядящий под водой.

Волосы у него чуть трепало течение, хвосты тоже… Да и одеяние на нем же… Что за мужик? Другой бы в пруд в плавках полез, а этот в своем костюме самурая!

— Меня она больше не беспокоит. — буркнула я.

— Разумеется. Как только вылезешь под солнечные лучи — все прорастет. Ну скажи, неужели я настолько страшен для тебя, что ты предпочла компанию этой зеленой тва…

— Гырхрыг! — зеленая тварь грозно двинулась на своего обидчика, а Иошинори, тяжело вдохнув, взмахнул рукой.

Зверушка закаменела.

— Так что. Я жду ответ, милая…

И очень мне не понравился этот поддельно-ласковый голос.

— Ответ? — я хмыкнула, покосившись на застывшего зеленого друга. — Я не люблю каннибализм! Ты сказал, что жрешь чью-то печень… И знаешь, это наводит на определенные мысли!

Иошинори тяжело вздохнул.

— Я не такой добрый, каким мог тебе показаться… Все же я — древнее языческое божество, и знаешь, мне по статусу положено наводить страх и ужас!

— Ну вот ты и навел! Теперь-то чего хочешь?