– Нет, любимая. Только прислуга замка и ближайшие ко мне люди. Я ведь говорил тебе, что ты моя жена. Наша взаимная страсть не секрет для нашего окружения. Я никогда не скрывал того, что не могу насытиться тобой, и что тебе требуется отдых после наших ночей.

Женщина перевела взгляд на второго мужчину, который как ни в чем не бывало стал накрывать на стол. Казалось, то, что говорил ее так называемый супруг, нисколько не смущало его и было совершенно привычным. Решив, что подумает об этом позже, она попыталась ему помочь.

– Нет! – тут же раздался резкий окрик психа. – Немедленно сядь за стол. Ты не служанка, чтобы заниматься подобными вещами.

Его глаза гневно сверкали. Он ткнул на стул напротив, и вся его поза демонстрировала, что возражений он не потерпит. Ясмина опустилась на стул и встретилась с его черными глазами. Его губы тронула улыбка, адресованная только ей.

– Доброе утро, любимая. Как спаслось тебе? – Видимо, он ожидал, что его жертва должна поддержать светскую беседу, игнорируя ее удивленный взгляд.

– Спасибо, я выспалась, как никогда, – буркнула она в ответ. – Что мы будем сегодня делать?

– Поешь, тебе нужны силы для завтрашнего перехода. О планах я сообщу тебе после, – он говорил вежливо, но явно не допуская возражений.

Кириш закончил с сервировкой, молча поклонился и покинул комнату. Через пару секунд хлопнула входная дверь.

– Разве твой друг не будет есть с нами? – удивилась Ясмина.

– Он не друг мне. Он мой воин и слуга, так же, как и твой. Присутствовать за нашим столом честь, которую надо заслужить, – спокойно объяснил маньяк.

– Но это невежливо,– возразила она.

Смех мужчины был громоподобен.

– Поверь, такие мелочи не должны тебя волновать, любимая.

– Почему ты так разозлился на него?

– Он посмел слишком пристально смотреть на тебя и позволил пробудиться своему влечению, – усмехнулся псих.

– Но откуда ты знаешь? – удивилась Ясмина.

– Я почуял запах его вожделения.

– Как мне обращаться к тебе? – не психом же его называть.

Губы мужчины искривились в чувственной усмешке. Его глаза опять загорелись желанием.

– Мое имя Раэм, я уже говорил тебе, но «любимый муж», «родной», «желанный мой» – я думаю, любое из этого списка было бы вполне приемлемо.

– Я так называла тебя раньше?

На секунду лицо мужчины потемнело, но он быстро вернул себе контроль.

– Поверь, это самые целомудренные из тех милых прозвищ, что ты мне давала.

«Опять ложь», – подумала она.

Ясмина закончила завтрак под пристальным, задумчивым взглядом Раэма.

– Так все же, что ты планируешь со мной делать сегодня? – вернулась к своему вопросу она.

– Тебе придется немного посидеть под замком, любимая. А мы с Киришем должны навестить тех, кто посмел обладать твоим телом, – рот Раэма искривился в презрении.

Ясмина вскочила в ужасе. Ведь вчера Раэм сказал, что убьет Феликса и Антона. Но ведь он не может говорить подобные вещи всерьез?

– Надеюсь, это шутка? Я понимаю, что ты злишься, но ведь не идти из-за этого на крайности, – дрожащим голосом сказала она.

– Крайности, родная? Я хочу лишь справедливости. А вынужден буду довольствоваться малым. На Дараиссе я бы собственноручно оскопил мерзавцев и отрубил бы им руки, посмевшие касаться твоего тела, и оставил бы их распятыми медленно подыхать под солнцем. А здесь мне просто придется их убить. Быстро и безболезненно. Разве это справедливо?

– Ты не можешь говорить это серьезно, да? – с затаенной надеждой бедняжка всматривалась в жесткое лицо. – Это же ужасно! Эти мужчины не виноваты! Я ведь сама хотела этого!

В ту же секунду она оказалась прижата к стене, и искаженное гневом лицо оказалось прямо напротив.

– Да как ты смеешь говорить мне это? Хочешь еще больше взбесить меня?

– Но ведь это правда! Я не помнила тебя! И сейчас не помню. А Феликс любил меня, и был все это время рядом, заботился. Он практически спас меня, когда я оказалась одна в целом чужом мире, был моим единственным другом долгие годы. Он делал для меня все, чтобы я была счастлива! Разве он заслужил за это смерти?

– Может, хочешь сказать, что я благодарить его должен? – Черные глаза сузились в гневе.

– Нет! Но убивать его не за что. Он любил меня очень сильно…

– Настолько сильно, что позволил развлекаться с молодым любовником? – злобно прошипел Раэм.

– Да, настолько! Когда он понял, что сам не может дать того, что мне нужно, он смирился, – Ясмина сжалась в ожидании его реакции, но не остановилась: – Он любил меня так сильно, что закрыл на это глаза, не сказал ни одного слова в упрек, – в ее глазах читался вызов.

На потемневшем лице Раэма ходили желваки, и пленница слышала, как скрипят его зубы.

– Так он смог удерживать тебя так долго? – наконец прохрипел он. – Поэтому ты оставалась с ним все эти годы?

– Да, поэтому. Потому что всегда чувствовала, что он любит меня, готов на все ради меня.

– А ты, ты сама, Кариба, любила его? – Ясмина поняла, что от ее ответа зависят жизни Феликса и Антона.