На секунду соблазнитель замешкался, и это вдруг практически отрезвило Ясмину. Ведь если верить ему, у них была не жизнь, а сплошная гармония. Но если так, то почему же она ушла? И не просто ушла, а сбежала в другой мир?

Она выскользнула из рук замершего супруга и бросилась в озерцо. Вода охладила пылающую кожу, рассеивая дурман слов и прикосновений. Но ненадолго. Раэм не намерен отступать, это Ясмина поняла, оказавшись через секунду притиснутой к уже обнаженному телу под водой. Жар его объятий обжигал после прохлады.

– Тебе больше не сбежать от меня. Никогда, – прорычал он, прижимая ее к своей мощной груди и вынуждая обхватить его ногами и руками.

Теперь он уже не был нежен. Он впился в ее губы жестким поцелуем, будто хотел проглотить любое ее сопротивление, и так сильно вдавил в нее своею раскаленную, твердую как камень плоть, что было даже больно. Внутри все взревело в животном голоде, стремясь со всей страстью ответить на желание этого мужчины. Ясмина впилась ногтями в его плечи, уже совершенно отбросив доводы разума. Она хотела Раэма. Хотела безумно, до боли. Сама уже бесстыже терлась о его вздыбленную плоть – желая только одного, ощутить его скорее внутри. Болезненные, голодные спазмы терзали ее лоно. Да она готова была его умолять, он оказался прав, но ей сейчас было плевать на гордость.

Неожиданно Раэм отстранился с мучительным стоном и резко отплыл от нее на пару метров.

– Раэм? – голос хрипел и ломался. – Что случилась?

– Прости, Кариба, – его голос больше походил на рычание. – Мы ведем себя безрассудно. Если я возьму тебя сейчас, то забуду обо всем на свете и не смогу остановиться до утра. Я так долго ждал, мой голод просто невыносим. Но если я дорвусь до твоего тела, то завтра ты не то что на лошадь сесть, но даже ходить не сможешь. А нам нужно выбираться.

– Ты что, больной совсем? – Ясмина не узнавала собственный голос, это она так рычать может? – Ты завел меня до крайности и теперь говоришь мне о том, что сейчас не время и не место?

– Кариба, прости, я не могу не касаться тебя. Обещаю, едва мы очутимся дома и в безопасности, все мои ночи и дни будут твоими. – О, оказывается, он умеет оправдываться? Но гнев отвергнутой женщины, разрываемой на части возбуждением такой силы, которую разбудил в ней Раэм, так просто не погасить. Ясмина пулей выскочила на берег и подняла свое платье.

– Да пошел ты, драконий повелитель! Если ты думаешь, что я не знаю, как буду чувствовать себя после целой ночи безумного секса, то ты ошибаешься. У меня были любовники, способные на это. А ты, наверняка, не слишком в себе уверен, если включаешь заднюю. – В ярости ей захотелось хлестнуть его побольнее, но, услышав бешеное рычание и увидев, как разъяренный дракон надвигается на нее со скоростью курьерского поезда, она испугалась не на шутку.

Взвизгнув, она помчалась, не разбирая дороги, прочь от взбешенного мужчины. Металась по лесу как заяц, слыша яростное дыхание за спиной. Пожалуй, никогда в жизни она так не бегала. В какой момент она перестала слышать сзади ломящегося как носорог Раэма, сразу и не поняла. Просто вдруг ощутила, что никто больше не гонится за ней. Перейдя на шаг, она долго восстанавливала дыхание, стараясь унять жжение в легких.

Оглядевшись, вдруг четко поняла, что стоит в лесу и не знает, как быть дальше. Опять одна в совершенно незнакомом мире. Захотелось заплакать. Что же она везучая-то такая, что мотыляет ее туда-сюда между мирами? В темноте смутно различались огромные стволы деревьев, под ногами в густой траве, которую она еще днем рассмотрела, мерцали голубоватыми звездочками те самые понравившиеся ей цветы. Красиво, конечно, только страшно. Какие существа населяют этот странный мир, если ее собственный муж время от времени становится огромным драконом, и для всех это в порядке вещей? Предательски заурчало в животе, и от этого стало еще тоскливей. Потеряшка стала всматриваться в темноту, силясь рассмотреть хоть отблеск костра. Ничего. Ни света, ни запаха дыма, ни звука. А, может, поорать, и Раэм найдет ее? Но вдруг он по-прежнему зол на нее? Она ведь сдуру задела его самую больную тему – ревность. Вот кто за язык-то тянул, не могла промолчать? Хотя так ему и надо, вон, до сих пор живот тянет, как будто в него пнули. Нет, ну какого черта домогаться, а потом говорить «прости, любимая, но тут небезопасно», это ли не натуральное свинство со стороны мужчины? Ясмина со вздохом села на поваленное дерево и решила подождать еще немножечко, а потом уже паниковать. Пускай Раэм, пока будет искать ее, слегка поостынет. А то как-то стремно, особенно если вспомнить, что внутри у него прячется здоровенная зверюга, способная не напрягаясь убить три десятка человек.

Сзади тихо хрустнула ветка, и женщина радостно подскочила, оборачиваясь.