– Думаю, что знать тебе об этом не нужно. Тебя это не касается. Эти пещеры принадлежат нам, богам, и вам там делать нечего. Так что я на твоем месте бы озадачился, как перехватить свою женушку раньше, чем она забредет в те места. Мантикоры, едва учуют ее, церемониться не будут. Так что советую тебе проснуться побыстрее и отправиться вслед за Карибой, иначе эти злобные твари порвут ее на лоскутки, и этого не исправит никакая хваленая драконья живучесть. Поторопись, дракон. И запомни, в любом случае ты должен мне свободу!

– Интересно, если погибнет Кариба, чем же ты собираешься вынудить меня подчиниться? – И в тот же момент Раэм закричал и схватился за руку, на которой была выжжена руна.

Руна горела синим пламенем, сжигая плоть, боль лавиной прокатывалась по всему телу раз за разом, и Раэм изогнулся в жуткой судороге, а Кавиану наблюдал за его муками с застывшей улыбкой.

– Видишь ли, глупый МОЙ дракон, с того момента, как ты позволил добровольно поставить на себе мою метку, я могу принудить тебя сделать что угодно. К сожалению, это лишь до того, пока ты не выполнишь условия нашего договора, но я думаю, ты усвоил мой маленький урок и захочешь закончить наши дела как можно быстрее.

Дракон извивался на полу, жуткая боль рвала его мышцы.

– Будь ты проклят, Темный бог! – прошипел он сквозь сжатые зубы.

– Бла-бла-бла! – равнодушно махнул рукой Кавиану, и Раэма наконец отпустило. – Я давно уже проклят, тупой ты дракон. Ты еще убить меня пообещай! Ты ж у нас повелитель и ничего никому не прощаешь. В общем, я думаю, мы поняли друг друга, да, Раэм? А теперь разреши откланяться.

– Повелитель, повелитель, проснитесь! – тряс хозяина за плечо Кириш.

Раэм резко вскочил на ноги и тут же рухнул на колени, чувствуя во всем теле отголоски ужасной муки – руку жгло в том месте, где был символ Темного бога.

– Что случилось, Кириш? – прохрипел он.

– Вы бились в жутких судорогах во сне. Я никогда такого не видел. Что с вами, повелитель?

– Уже ничего. – Мужчина оттолкнул протянутую руку воина и сам поднялся на ноги. – Просто плохой сон. Тебе нужно выдвигаться в сторону Запретных пещер. Прихвати лошадей и одежду, она мне понадобится после обращения, и немедленно выезжай.

– А вы, повелитель?

– Я обернусь и полечу туда, иначе нам ни за что не успеть.

– Но, повелитель, прошло менее нескольких часов со времени последнего оборота! Вы рискуете погибнуть, если исчерпаете свои силы до дна! Да и что нам нужно в Запретных пещерах?

– Туда идет Кариба.

– Но откуда?..

– Не спрашивай. Я просто знаю.

Кириш нахмурился. Драконы никогда не обладали ни даром предвидения, ни видения во снах, но не в его правилах было спрашивать, поэтому он быстро приготовил к дороге лошадей и затоптал костер.

– Может, хоть часть пути вы поедете в седле, дадите себе больше времени на отдых? – с надеждой посмотрел он на Раэма. – В любом случае госпожа передвигается в разы медленнее, чем мы, и есть несколько часов в запасе.

Раэм поколебался, но потом все же кивнул и сел в седло. Лошади выбрали стабильный темп, и вскоре он задремал в седле. Ему и в самом деле просто жизненно был необходим отдых.

Кариба открыла глаза в едва зародившийся рассвет родного Дараисса. К ее груди, скрутившись доверчивым клубочком, прижалась маленькая девочка, от которой разило чем-то, напоминающим мокрую шерсть, явно указывая на происхождение – она была котенком. Драконица внутри недовольно заворочалась – драконы не любят котов, но человеческая сторона взяла верх, и женщина поплотнее прижала к себе ребенка.

Она посмотрела на восходящее светило родного мира. Как же давно она его не видела. В голове полный хаос: воспоминания перемешивались, вспыхивая яркими картинами и эмоциями, и отходили в сторону, уступая место новым. Она потерла виски. Две жизни: одна принадлежала юной красной драконице, другая – простой земной женщине, обе абсолютно реальные, но в тоже время словно взаимоисключающие. Они перемешивались в ее голове, вызывая сумбур меняющихся реальностей. Все те, кто присутствовал за эти годы в ее жизни, проходили перед ее взором: отец, Лаэмин, Раэм, Феликс и даже Антон. Эмоции, которые она испытывала по отношению к каждому существу, прошедшему через ее жизнь, неожиданно менялись, сливались, накладывались друг на друга.

Бедняжка сжала горящую голову. Кажется, она сходила с ума. Память, которую вернул ей Кавиану так резко, грозила выжечь ей мозг, настолько противоречивыми были ее чувства. Сосредоточиться на чем-то просто не получалось, и хуже всего обстояло с воспоминаниями и чувствами, связанными с Раэмом. Кариба-драконица была зла, ненавидела его. Ясмина-человек была заворожена его силой и мощью, его безумной сексуальной притягательностью. Но обе половины ее естества испытывали к этому мужчине непреодолимую тягу, словно их связывали тугие, неразрывные канаты, протянутые сквозь пространство и время. Эту связь не затмевали ни злость, ни обиды, ни годы, ни расстояния обоих миров.