Устало выбравшись на берег, рыбачка выволокла свою удачу. Нарими, оказывается, уже развела костер. Обрадованно подбежав, она хотела обнять свою спасительницу и теперь кормилицу, но, увидев, что она мокрая, отступила.

– И это скользкое чудовище ты собираешься есть? – брезгливо скривилась степной котенок.

– Мы собираемся.

– Нет! Ни за что я не стану есть этот ужас, – решительно заявила малышка.

Но вскоре уже жадно глотала слюну, наблюдая как аппетитно шквырчит капающий в костер жир с поджаривающихся кусочков.

Ели они торопливо и молча. Девочка без сомнений протянула худенькие ручки к следующему поджаристому кусочку.

– Сколько тебе лет, Нарими? – сыто отвалившись, спросила Кариба.

– Восемь.

– А выглядишь ты на пять. Ты очень маленькая.

– В шатре наложниц детям-девочкам можно было есть, только когда сами женщины были сыты. Вождю не нужны были девочки. Из мальчиков можно было вырастить воинов, а девочки – это ненужный груз для лошадей во время перехода. Мне еще очень повезло, мама меня очень любила и заботилась обо мне, пока была жива. Она и несколько других наложниц были родом из племен, живущих у теплого моря. Она говорила, что там любят всех детей, не делая различий, как думаешь, такое возможно?

– Ну, конечно, возможно.

– Я бы хотела жить в таком месте. Мне каждую ночь сняться те младенцы-девочки, которых наложницы вожака и других сильных воинов бросали в степи, когда пора было перекочевывать на новое место. Многие из них не хотели этого делать, но мужчины заставляли их.

Кариба с ужасом слушала Нарими. Ходили слухи, что степняки подобным образом поступают с детьми, но она всегда думала, что это просто досужие вымыслы, просто помогающие создать образ ужасного врага.

– Сколько тебе было, когда не стало мамы?

– Шесть. Вожак однажды потребовал ее в свой шатер. Он был в дурном настроении, и все замерли, слушая ночью ее крики. А утром она не вернулась. Раньше всегда возвращалась, долго плакала и не могла подняться, а тогда не вернулась. – Девочка смотрела прямо перед собой, и лишь одна слезинка скатилась по ее щеке. – Такое и раньше бывало, когда наложницы не возвращались. Но моя мама говорила, что ей это не грозит. Она ведь долго была его любимицей, и с ней он редко бывал слишком жесток. Но в то утро она больше не пришла.

– Как же ты выжила? – хрипло спросила Кариба, проталкивая удушливый ком слез в горле.

Нарими почти беспечно пожала худенькими плечиками.

– Помогала другим женщинам. За это мне позволяли иногда есть и ночевать в шатре наложниц. Мне, конечно, поручали самую грязную и тяжелую работу, а доставались лишь объедки, но я же жива. – И девочка ярко улыбнулась сквозь слезы и посмотрела в глаза Карибе такими недетскими серьезными глазами.

Кариба порывисто обняла ее. Как же ее собственные невзгоды мельчают перед страданиями ребенка другой расы, которые малышка воспринимает так смиренно!

– Я не брошу тебя, маленький котенок! Верь мне! Никому больше не дам в обиду и не оставлю!

Малышка доверчиво прижалась к ней.

– А когда появится твой дракон? Он ведь не захочет, чтобы я была рядом с тобой.

– Я с ним договорюсь. Теперь не будет, как раньше. Теперь мы будем говорить и договариваться. Все должно измениться.

Вскоре они собрали остатки запеченной рыбы и сложили все в седельные сумки. Куда идти они не имели понятия, так как эта местность была совершенно незнакома Карибе, так что просто двинулись вперед, вверх по течению ручья, надеясь выйти на какое-нибудь поселение. Кариба помнила, что в предгорье много племен, и они уже давно считались дружественными драконам, после того, как Раэм объединил Дараисс. Их лошадь успокоилась и отдохнула, поэтому шла довольно бодрым шагом.

Местность вокруг медленно менялась: уже привычные высокие светлоствольные деревья становились более редкими и странно искривленными, цветов и травы было все меньше, и все чаще появлялись голые проплешины с почвой белого цвета. На этих проплешинах каплями крови смотрелись ярко красные крупные цветы на тонких, похожих на серую стальную проволоку стеблях. Листьев на стеблях не было, и цветы выглядели как искусственные, так, словно кто-то просто натыкал их в бесплодную нездорово светлую почву. Мелкие животные и птички тоже попадались все реже, а вскоре и вовсе пропали. Тягостная тишина повисла вокруг. И еще странный, ни на что не похожий запах то и дело касался ноздрей Карибы. Нарими тоже явно к нему принюхивалась.

– Мне тут не нравится. Может, повернем назад? – ближе к вечеру робко спросила она.

Драконица тоже уже понимала, что заехали они куда-то не туда.

– Давай тогда устроимся на ночлег, а завтра поедем обратно. Будем искать другую дорогу. Не бойся, мы не пропадем, Нарими.

– С тобой я ничего не боюсь, госпожа.

– Не называй меня так, маленький котенок. Я Кариба, просто Кариба.

Девочка кивнула с загадочной улыбкой.