В дверь постучали через мгновение после того, как я произнес заклинание призыва. На пороге стоял стражник. Низко поклонившись, он спросил, чем может услужить императору, а я даже не знал, что ему ответить.

Хотя нет, знал.

— Новая рабыня. Талиана Арвалэнс. Я бы хотел видеть ее у себя сегодня после обесцвечивания проводников. Наряд пришлю тебе позже, передашь его воспитаннице и приведешь сюда.

— Да, господин, — парень вновь низко поклонился и, не получив дальнейших распоряжений, поспешил удалиться.

А мне еще предстояло слишком много дел до того приказа, который я только что отдал. Несколько встреч и подписание договоров с графами и маркизами, которые нашли свое счастье в лицах моих фавориток.

Но все это пролетело бесшумным фоном мимо меня, потому что ночью мне предстояло пробудить в одной женщине ненависть ко мне. Опять.

Не сказать, что эта затея меня радовала. Но брат прав: если я разорву цикл проклятия на себе, то сам Лоренс под него не попадет.

Защитить его и будущих кровных родственников — мой долг как императора Соединенных Земель Анэар.

В дверь постучали, когда за окном сгустилась тьма, которую мягко расчерчивали серебристые лунные лучи.

— Входи, — проговорил я, движением руки утихомиривая пламя в камине.

Девушка появилась в моей спальне спустя мгновение. Вскинув подбородок и распрямив плечи, она медленно вошла внутрь. Не укрылось от меня и то, каким цепким взглядом она окинула помещение, и то, как оценила меня.

— Доброй ночи, ваше императорское величество, — процедила она с легким поклоном.

А я впервые за многие годы почувствовал, как внутри меня просыпается огненная буря — жажда завоевания. Именно с таким чувством я начал создавать империю из ничего, именно с такой эйфорией объединял людей под своими стягами.

И сейчас Талиана Арвалэнс пробудила чувство, по которому я скучал вот уже семь лет.

По сравнению с длительностью моей жизни это всего мгновение. Но даже самую сладостную секунду можно растянуть на года. В памяти.

А уж когда она попыталась испортить документ, перевернув чернильницу, я с трудом подавил довольную усмешку. Она прятала за всем этим страх незнания. Не понимала, почему ее вызвали к ночи.

А я, признаться, наслаждался этим. Настолько сильны были ее эмоции, что я не удержался и призвал кубок вина.

Что может быть лучше красивой женщины и аролского полусухого?

— Танцуй!

— Что? — Талиана дернулась, словно в поисках подвоха.

— Я хочу, чтобы ты танцевала для меня. Пока я не прикажу тебе остановиться.

Ее взгляд мог испепелить. Но меня он только раззадоривал. Никогда бы не подумал, что разжигать в женщине ненависть — намного интереснее любви.

Но до того как она успела что-то сказать или кинуть заклинанием, я наколдовал музыку.

Мягкую, парящую, чарующую. Такую, которая была легче крыльев фей и нежнее прикосновения шелка.

Талиана недоверчиво посмотрела куда-то вверх, а потом широко улыбнулась.

Не мне, нет! Себе.

А я поймал себя на том, что так и замер с кубком в руках, наблюдая за медленным и каким-то непривычным танцем. Мне никогда не доводилось видеть импровизации от воспитанниц гарема. Все они танцевали одинаково, как-то скованно и просто.

Без чувств. Без полной отдачи.

Но Талиана…

— Неплохо. Весьма неплохо. Значит, сплетни не лгут, — я прервал ее и себя этими словами. Разорвал часть непонятной мне магии. — Но я не вижу страсти в твоем танце, Талиана. Это не то, что я хотел бы от тебя сейчас.

— И что вы хотите от меня, ваше императорское величество? — сжав кулаки, спросила она.

Я видел, как девушка борется сама с собой. Как пытается утихомирить королевские замашки. И пусть она росла и воспитывалась в монастыре как простая сирота, кровь брала свое.

— Танцуй! — я усмехнулся, призывая кинжалы из личного арсенала.

Они вмиг появились вокруг воспитанницы, зависли в воздухе, ожидая дальнейших указаний. Мне стоило только пропустить через них магию мелодии. Заставить танцевать под новую быструю музыку.

— Двигайся, Талиана. Двигайся! — прикрикнул я на остановившуюся девушку.

Один из кинжалов просвистел в миллиметре от ее шеи. Второй коснулся рукоятью бедра.

— И смотри мне в глаза, — добавил я, зная, что это разозлит ее еще сильнее.

Пронзительные голубые глаза рабыни вспыхнули огнем ярости. Она готова была уничтожить меня на месте, если бы получила возможность.

Но это была кратковременная всепожирающая вспышка ненависти.

Мне нужна другая.

Медленная, стягивающая глотку плетью, тянущая за собой. Чтобы девушка сходила с ума от желания убить меня. Мечтала только об этом.

Это было неправильно. Я нарушал одно из своих негласных правил, где считал отрицательные эмоции дурным рычагом. Но Лоренс был прав.