Одна из горничных, с заплетёнными в длинную косу волосами, в домашнем халате, из-под которого выглядывал подол ночной рубашки. И всё бы ничего, ну захотелось человеку поесть ночью, однако еды на подносе было значительно больше для одной изящной молодой женщины. Любопытство шевельнуло носом, а чутьё сработало и насторожилось, шепнув, что что-то здесь не так. Лицо горничной освещала мечтательная и немного беспомощная улыбка, и я моментально позабыла про сок, тихонько выскользнув из своего убежища, когда шаги стихли впереди. Мне жизненно необходимо было узнать, куда она идёт с таким количеством еды, если в доме кроме мужчин только Дагалл и Хант. Насчёт своего телохранителя я точно уверена, что он ждёт у себя без всяких горничных, а вот папочка… Озадачивало только лицо женщины, не похоже, чтобы её что-то не устраивало. Значит, принуждения нет? А что тогда?

Я кралась, как заправский индеец, порадовавшись, что домашние тапочки на мягкой подошве ступают бесшумно. Дождалась, пока горничная поднимется по лестнице, зайдёт в коридор, противоположный тому, где находилась моя комната. Рысью преодолела ступеньки и осторожно заглянула… Горничная как раз заходила в распахнутую дверь, предположительно спальни Дагалла. Я точно не знала, где она, но кто ещё кроме хозяина мог там быть? Надо бы увериться, что в самом деле все свои… Ну да, да, я хотела нагло подслушать. Иначе любопытство сгрызёт, а устраивать допрос Хэнсли бесполезно, ничего я от него не добьюсь. Притаившись, я замерла, чувствуя, что аж уши зашевелились, настраиваясь на волну.

– …Устал, да? – ласковый, негромкий голос женщины, и ни грамма притворства в нём.

Почему-то показалось, что в этот момент она провела ладонью по голове сидевшего в кресле Дагалла. Господи, мой железный бизнесмен-папочка и такая домашняя ласка точно несовместимы.

– Немного, – а вот это уже сам Дагалл, в самом деле тон усталый.

Мать моя женщина, неужели я стала свидетельницей домашнего Хэнсли?! И с кем, с горничной? Вот прямо семейная идиллия, ёлки-палки.

– Поешь, с ужина осталось, я специально отложила, – и снова неподдельная забота.

Тишина несколько минут, а потом бормотание Дагалла:

– Хорошая ты женщина, Марта.

– Я тоже тебя люблю, Даг, – всё тот же ласковый голос, и я чуть не села прямо там, на пол.

Что-о-о?! Кто-то заговорил о любви?! Причём, если правильно поняла, взаимной? Интересно, здесь водились когда-нибудь мамонты, и если да, то не нашёлся ли сейчас один из них живьём? Дальше я слушать не стала и в крайне задумчивом состоянии побрела обратно. Вот так-так, тайная жизнь папы Дагалла, оказывается, хранит много сюрпризов. И я не прочь узнать о них побольше. Вот, значит, почему он не женится. Любовь, что ли, стукнула в голову? Но мне что-то слабо верилось, что такие, как Дагалл, в самом деле будут хранить верность своей половинке, даже не собираясь делать ей предложение. А-а-а, хочу всё знать про эту парочку!

К Ханту я ввалилась, обуреваемая нездоровой жаждой деятельности, какой там сон. Он уже лежал в кровати и, кажется, дремал, прикрывшись до пояса тонким одеялом и заложив руку за голову. Я притормозила, залюбовавшись моим мужчиной, и только собралась с порога поделиться потрясающей новостью, как Роберт, не открывая глаз, проворчал:

– Не надо так выразительно сопеть. Всё утром.

И откинул край одеяла, приоткрыв один глаз. Мне показалось, мой рот захлопнулся с характерным стуком. Ну вот как так, меня же до утра разорвёт, как хомячка! Я поспешно заползла на нагретое место, привычно пристроилась под боком, закинув руку и ногу, и всё-таки попыталась:

– А я сейчас такое…

Рот мне прикрыла широкая ладонь, а вторая рука крепко обняла.

– Я сказал, утром. Ещё слово – и пойдёшь к себе, – пригрозил Хант и широко, смачно зевнул. Потом обнял уже двумя руками и тихонько фыркнул в макушку. – Спи, шпионка.

Кажется, ласковые нотки в его голосе мне не показались. А мой организм, предатель, послушно подчинился, едва я закрыла глаза, и в самом деле отрубился. И жажда поделиться новостью приутихла до утра.

– И куда она поехала? – тихо поинтересовался Лайнел, сидя в своём скарте.

Он не стал дожидаться конца приёма, потеряв к нему всякий интерес после того, как Райна так и не вернулась обратно в зал. Выслушав ответ по браслету связи, Пакс сузил глаза, скрежетнув зубами.

– Понял, – коротко произнёс он и отключился.

Посидел немного в тишине, откинув голову на спинку и переваривая новость. Злость и досада добавляли уязвлённому самолюбию болезненных уколов, внезапно проснувшееся своенравие Райны и притягивало, и будило совершенно дремучие инстинкты. Подчинить, сломать, сделать послушной. И как можно быстрее… Только этот её телохранитель сильно мешал. Глаза Лайнела нехорошо блеснули, он жёстко усмехнулся, глядя перед собой отсутствующим взглядом. Пальцы Пакса сжали руль, так сильно, что пластик тихо, протестующе заскрипел.

– Значит, вот как, невестушка, да? – пробормотал он, а потом решительно набрал на браслете номер. – Привет, дорогая, – мурлыкнул Лайнел, и усмешка превратилась в предвкушающий оскал. – Кажется, ты хотела знать, как вернуть моё внимание? Сделай для меня кое-что, и за мной свидание.