То, что я самый никудышный начальник стражи, конечно же, слышал давно и, естественно, за глаза. Это говорят про всех. Главное, чтобы все народы Города говорили одно и то же. Если один из народов восхищается начальником стражи, последнего надо немедленно убирать.

Не стало новостью и то, что я предатель своего племени. Это я слышал от отца, и не раз.

А вот цен на самоцветные камни я до этого не знал. Мне было известно, что Слезы моря — дороже изумрудов, а бриллианты дороже всего. Но надо было подсчитать, какие богатства несла на себе несчастная Энтуниэль.

Ювелир, к которому я обратился, понял причину сразу.

— Вы хотите узнать, на какую ценность позарился этот… этот выродок любого народа?

После чего достал затертый абак, защелкал по костяшкам и через пару минут сказал, что вряд ли дороже семи золотых, но никак не меньше пяти. Я же вздрогнул, сообразив, что верхняя граница совпадает с суммой долга Флесса. Правда, он не ведет себя так, как тот, кто уже не нуждается в деньгах. Скрывает?

Ювелира я поблагодарил за помощь. Он немедленно ответил:

— Найдите его как можно скорее.

***

Ценность самоцветов ничтожна по сравнению с другим открытием. Оказалось, что работа не успокаивает и не отвлекает, как раньше. Может, из-за первых неудач — не смог поймать чистокровку, не вышел на след убийцы. А может, из-за Флесса.

Впервые я не могу вести себя со своим помощником как с другом, впервые занят важным делом и что-то скрываю от него. Даже втайне провел опознание. Мы сходили в ту самую ювелирную лавку, которую посещал незнакомец с больной щекой. Побывали вместе под надуманным предлогом — вампиры хорошо чувствуют кровь. «Только вампиры-маги», — вздохнул Флесс, но пошел. Хозяин его явно не признал.

Или сделал вид, что не признал. Подозрение — страшная штука.

Сегодня у него опять заболел зуб, а может, щека — не помню диагноз, поставленный той самой странной целительницей. Может, он болит вправду. Может, это предлог. Я так и не понял для себя, как лучше поступить с Флессом — убедить его отправиться в отпуск или не отпускать от себя, чтобы наблюдать. Пока шел вторым путем и предложил пригласить целителя в Башню.

Спасала только Тишина. Если бы она говорила. Увы, лишь муркала.

— Тишина, — сказал я, развалившись в кресле. — Знаешь, о чем бы я мечтал? Чтобы ты оказалась кошкой-оборотнем. Чтобы ты превращалась в женщину… Погоди, не протестуй, убери когти! То, что кошкой быть лучше, без тебя знаю. Во-первых, на время, пока хочешь. Во-вторых — оставалась бы собой. Такой же самостоятельной, смелой охотницей. И ласковой, это очень важно. И ты бы меня не обижала — мелкие коготки не считаются. И я бы тебя не обижал. А, Тишина?

— Му-у-ур, — ответила кошка.

В этот момент в дверь постучали.

Лилия

Первое, что я увидела, войдя в кабинет начальника стражи, — восхитительная кошка. Да, признаю, у меня всегда был довольно странный вкус, и очень многие эту животину окрестили бы страшилищем, если не похуже. А я еще дома млела, разглядывая на картинках новую породу, названную очень многозначительно: ликои.

Ну да, ну да, это такие коты, которые похожи на недообратившихся волков-оборотней. Кошки без подшерстка, с полулысыми угрюмыми мордами и отчетливо прорисованными мышцами на когтистых лапах. Как они мне нравятся! Если бы не стоили в силу моды и новизны как крыло от боинга — завела бы себе такую кошку, и даже не одну…

Завела… И теперь давно бы сошла с ума: киска в пустой квартире. Всё к лучшему. Тем более что в кабинете начальника меня встретила такая натуральная «ликоя», что дух захватило, я даже эльфа в кресле не сразу разглядела, чтобы поздороваться. Настолько была очарована кошкой.

 Медленно и плавно подойдя поближе, я пристально вгляделась животному в глаза, а потом опустила веки, тоже медленно и плавно, меня так один кошатник научил сигнализировать о своих мирных намерениях.

Восхитительное создание, сидевшее на столе, тоже меня рассматривало, а потом моргнуло. Уф! Есть контакт. Теперь можно было протянуть руку и дать животному себя обнюхать. А потом жутко обрадоваться тому, что прекрасная кошечка (кстати, только теперь я заметила, что она раза в три крупнее привычных мне мурлык и размером потянет на среднего эрделя) едва заметно коснулась моих пальцев носом, а потом мазнула по ним щекой, проявив высшую степень благосклонности.

— Кхм!

Я едва не подпрыгнула.

— Ой, простите, господин начальник стражи. Я вас не заметила. Добрый день.

 Эльф погладил свою кошку, и она с ласковым мурлыканьем вернулась к нему на колени. А мужчина продолжал смотреть на меня пристально и с каким-то новым, особенным интересом. Я мысленно пожала плечами: на оскорбленного он был не похож, скандалить вроде бы не собирался, так что я не видела смысла извиняться еще раз.

— Добрый день, — наконец-то разродился он. — А вы похожи с Тишиной… — И замолчал, с таким видом, словно сам не ожидал, что эти слова из него выскочат.