— Да вроде таких сплетен о нем не ходит, — пожал плечами зелененький. — Вроде даже поделиться может, если у самого есть, а кому другому не повезло. И в драки-склоки не лезет. Но это... сделаем ему… пытательный срок, да?

— Испытательный. Правильно рассуждаешь. Ладно, хватит на сегодня сладкого, всем чистить зубы и спать!

— У-у-у-у…

— Не «у-у-у-у», а бегом. Оба! Бабушка, давай мороженицу на ледник в подвал снесем от этих лакомок.

— Ох, грехи наши огородныя… И сама б еще поела, да понимаю, шо нельзя. А эти голопузы-та, чай, не удержатся. На ключ дверь в подвал замкни.

Я хихикнула и взялась было за одну ручку кастрюли, но тут в дверь позвонили. Мы только вчера повесили там бронзовый колокольчик, и до сих пор этот звук радовал меня, как признак постепенного благоустройства жизни.

— Сама отнесу, иди глянь, кто там, — распорядилась бабушка Му и шустро потащила вкусняшку в сторону подпола.

Я пожала плечами и пошла открывать.

— Леди? — На пороге стоял высокий темноволосый мужчина с пронзительно синими глазами. — Позвольте представиться. Меня зовут Вэйн. Вэйн Рин Корван.

Вэйн Рин Корван

Игра в выбор может быть интересной и безопасной. Если хозяин игры — ты.

Год назад мои паучки, свившие сеть в Доме орков, прошуршали, что казначей в моем замке сам стал паучком. Нет, не воровал, но раз в месяц делился с разведслужбой орков копиями расходных документов. Для умного врага такие сведения ценней подслушанного разговора.

Я неспешно оплел предателя домашней сетью и дождался, когда его схватят с поличным. Вина была столь очевидной, что казначей даже не молил о пощаде.

— Ты мог сохранить верность, но выбрал измену. Я дарю тебе то, чего ты недостоин, — еще один выбор. Вот два кубка с вином, в одном яд с названием Стеклянный поток. Должен догадаться сам: смерть от него не быстрая и не легкая. Выбирай, — закончил я и сел в кресло.

Меня не радуют банальные пытки, они скучны и грязны. Что заменит удовольствие наблюдать качели надежды и отчаяния? Негодяй не сводил с меня глаз, брал кубок, тут же сомневался, ставил на стол, хватал второй. Было слышен сухой шелест песочных часов-трехминуток. А на моем лице ни тени злорадства, только искренний интерес. Казалось, я пил, не отрываясь, из самой желанной шеи.

Наконец мошенник осушил кубок. И взглянул на меня молящим взглядом, будто он мог что-то изменить.

— В этом кубке не было Стеклянного потока, — равнодушно бросил я. Дождался, когда побледневшее лицо озарится счастьем, и продолжил: — В нем был Ползучий пожар, отрава, которая не режет, а жжет. Ты обманул мое доверие, я обманул тебя. Честная игра, не так ли?

И вышел. Насчет свойств яда я не соврал, а наслаждаться страданиями не хотел,

Прошлой ночью эта история вернулась ко мне. Я хотел предложить начальнику стражи два кубка. Каждый из них не смертелен, но опасен. Поставить его перед выбором: или избавиться от своего помощника, этого недовампира Флесса, или и дальше слышать осуждение в свой адрес, а в результате рисковать потерей места.

Утром я узнал приятную новость — Лим отстранил Флесса от работы. Это очень хорошо! Только двое в Городе знают, что никто не был убит зубами вампира, ни пять дней назад, ни в прошлую ночь. И один из них я. Когда откроется истина и выяснится, что мой клан стал жертвой оговора, Флесс вряд ли вернется в Башню, зато Лим ее покинет. И пусть я буду пить молоко вместо крови, если до конца века хоть один эльф займет этот пост!

Но не успел я насладиться, как в дверь постучали.

— Господин Вэйн, прилетела паутинка из Башни стражи. Новость вчерашнего вечера, касающаяся начальника, его помощника и целительницы.

Посыльный удалился.  Но всë равно я читал, пытаясь сохранить на лице маску бесстрастности и покоя.

Лим распорядился послать за целительницей, чтобы снять боль у Флессана… Целительница пришла в Башню… Лим и Флесс долго были с ней комнате… Судя по обрывкам слов, говорили не только о болезни… Донеслись слова: «Видно, что не вампир кусал»... Важно: после ее ухода впервые за эти дни Лим и Флесс общались и расстались дружески…

В первую минуту мне захотелось отправить сосуд с ядом своему стукачку-паучку из Башни, за то, что столь важная новость пришла столь поздно. Лим решил сыграть в поддавки: эта отставка — явная имитация. Но кто виноват в неудаче?

Похоже, я сам.

С давних пор я следовал правилу: столкнувшись с чем-то неприятным, всегда искать свою ошибку. Вот и на этот раз. Тогда, в ночь Большой облавы, меня интересовала только кровь этой женщины. Понять, чистокровка она или нет, было нетрудно, не приближаясь к ней. Когда я убедился, что она и есть сбежавшая чистокровка, то на время успокоился… Куда она может теперь от меня деться?