Спокойно, Лилька, мы люди, мы должны думать. Проще всего откопать ноги. Потом вспомнить простенькую сказку. Нет ни Жучки, ни внучки, зато есть кошка, которая копает рядом со мной, и есть начальственная эльфийская репка. С ушами. Надеюсь, живая… Давай, давай, Тишина, подкапывай. А я, схватив его за обе ноги, откинусь, использую собственный вес.

Взяли-и-и! Ух! Взяли-и-и! Ых! Взяли-и-и! Ех-ху-у-у-у!

Уф! И сама не упала, и вытащила.

Кошка мгновенно метнулась к лицу хозяина. Да, реакция осталась при нем — успел защитить дыхательные пути. Если бы нет, не знаю, как вытряхивала бы песок у него изо рта. Теперь уложить правильно, развести руки — милый, не сопротивляйся, это твоя Лилька!

Что?! Какой на фиг «милый», какая «твоя»?

Ладно, все чувства временно отключаем. Над «настоящим мужиком» надо потрудиться, чтобы он не стал настоящим трупом. Сейчас в этом месте единственная реанимационная бригада — это я, Лилечка. А единственное оборудование — мои руки, губы и легкие.

Опыт у меня не только институтский. Однажды вместе с Катëнком (только не думать о ней сейчас!) я оказалась на пляже, на берегу милого озера с прекрасным песчаным пляжем, теплой июльской водой и только одним недостатком — обрывистым дном. Мальчишка лет четырех соскользнул в водную яму и был извлечен уже бездыханным. То, что мне хватило решимости взяться за реанимацию, — полдела. Я успела заодно заставить мамочку мгновенно подписать согласие на оказание медицинской помощи, в произвольной форме. Вместо бумажки мамаша использовала квитанцию о ремонте пылесоса, а ручку Катëнок взяла у соседней семьи, разгадывавшей кроссворды.

Конечно, согласие я разглядела потом, а сначала видела лишь синее лицо малыша. Ничего, вылила из него литра два воды, откачала.

Надеюсь, господин Лимеас — менее проблемный случай. В него столько песка просто не влезет.

Искусственное дыхание рекомендуется делать через марлю или носовой платок. Носовой платочек остался в туалете, где я его выронила во время драки с татем, а прокладка в моей импровизированной театральной сумочке на такую роль не годилась никак.

Значит, поцелуйчики-обнимашки!

Сначала я отрегулировала собственное дыхание. Успокоилась. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…

Начинаем!

Левой рукой за нижнюю челюсть, правой — за темя. И вдуваем в рот.

Или эти эльфы так ароматны по своей природе. Или какое-то качественное притирание после бритья. Но очень приятно.

Еще! Еще! Тишина, лизать хозяина в щеку можно, но толкать меня не надо! Поняла? Кошка-умница!

Еще! Еще!

Что-то изменилось. Краем глаза вижу, как щеки Лима розовеют. И не от кошачьего языка.

Вдох! А выдох уже не нужен. Господин начальник стражи выдохнул сам.

Что-то теплое и щекотное скользнуло по моей щеке. Отставить! Дура, вот только реветь сейчас не вздумай!

Но я еще раз инстинктивно склонилась к Лиму. И поцеловала его в губы. А он ответил затяжным поцелуем. Настоящим, страстным и нежным…

Его ладонь оказалась в моей ладони.  Несмотря на песок, прилипший к коже, я ощутила тепло.

— Мяйу!

Мы удивленно уставились на Тишину. Что это было? Ревность? Или призыв заняться дальше спасательными работами? Скорее второе. Тишина устремилась к соседнему барханчику.

— Благодарю вас, госпожа Лилия, — чуть хрипло сказал Лим. — Давайте выясним, жив ли негодяй, из-за которого мы оказались здесь, и мой навязчивый спутник.

Кстати, да. К «навязчивому спутнику» я немного привязалась за эти дни, и перспектива того, что он станет пещерной мумией, не радует меня никак.

Тишина тем временем действовала по уже проверенной технологии — освободила-откопала две пары ног, одну в грубых потертых кожаных сапогах, а под ними — еще одну, в изящных туфлях.

У меня не было времени рассказывать Лиму сказку «Репка», но мы мгновенно поняли друг друга. Чтобы освободить обладателя туфель, сперва надо вырвать из песочного плена хозяина сапог. Жаль, эльф после несостоявшегося погребения был всë еще слаб — его заметно пошатывало, и цвет лица мне не нравился. Но Лимеас стиснул зубы и участвовал в раскопках почти на равных со мной.

«Тянем-потянем»… Вытянули!

— Для вас он уже не опасен, — сказал Лим, взглянув на восковое лицо моего мучителя. — Для Города — тоже.  Похоже, мерзавец отдал жизнь другому, хоть и без всякого согласия.

Ну и что он имеет в виду? Я, блин, с болящими, пропесоченными руками должна гадать загадочки! Впрочем, болтовня не мешала Лиму продолжить спасательную операцию, тем более она была значительно проще. Господин Вэйн уютно устроился в песчаной нише, укрываясь своим противником, как одеялом. И всë равно на вид был труп трупом — не дышал. Но сердце еще билось, и пульс слабо-слабо, но прощупывался.