— Напугал? Прости старика. Не ожидал я, что ты этим заинтересуешься. Раньше-то все про папу любимого расспрашивала, ждала, когда вернется. За поисками его следила. А теперь, видишь, до династических проблем доросла. — Он вздохнул и обнял ее за плечи: — Нимфа виновата. Сватать ее дочь поехали старшему. Пра-пра-дед твой лишь сопровождал брата. А девушка возьми да и влюбись не в того. Нимфа заявила тогда, что за нелюбимого дочь не отдаст. Пусть, мол, юноша остается у нас, а вы наследнику другую невесту ищите.

— Он не согласился оставаться?

— Согласился бы. Тоже полюбил всем сердцем. Но Росистым лугам фитры нужны были. Без них плохо жителям приходилось. Да что же это я на словах, — спохватился архивариус, — «Хроники» почитай. Сейчас принесу!

Ветрова засиделась в архиве. Обед ей доставили сюда же. Молли сервировала переносной столик и укоризненно качала головой:

— Опять вы за старое, госпожа. Разве можно в такой пылище кушать! Все читаете… читаете… Нет бы к завтрашнему дню готовились. — бубнила она.

Юля не слушала, хроники Росистых лугов увлекли не хуже романа в жанре фэнтези. Увесистый талмуд, выданный архивариусом, не разочаровал. Здесь были не только тексты, но и схемы, карты, таблицы — все как любил историк колледжа Пал Палыч. Юлю нисколько не удивляло обожание местными фитров. В безрадостные времена жители Росистых лугов пользовались лошадьми, волами, осликами и прочими животными. Земля в большинстве районов была скудной, климат тоже не баловал. В неурожайные годы люди едва могли сберечь посевной материал, а тут еще набеги агрессивных соседей, норовивших отобрать последнее.

Однажды Райда, полагая, что пришлая душа отсутствует, разговаривала с Юллой и упоминала Болотные трясины. Этой граничащей с Росистыми лугами стране посвящалось не меньше половины повествования о Суровых годах. Живущие в трясинах люди обладают магией подчинения воды, они легко передвигаются по топям и, будучи неуязвимы там, совершают набеги на соседние земли. С получением власти над фитрами борьба с мародерами стала не только возможной, но и привела к заключению мирного договора. «Болота» с тех пор не беспокоили «Луга».

Теперь становилось понятным стремление правительницы любой ценой вернуть дочь. Отравленную принцессу повезла к шаману. Нарушая запреты, он призвал душу девушки, предварительно очистив тело от яда. Но Юлла не пожелала возвращаться, и…

— И вот, я тут! — сказала самой себе Юлька, отодвигая «Хроники».

Сюрприз, подготовленный дедушкой Лу, она с его разрешения прихватила с собой, чтобы полистать в постели. Все-таки интересно, как искали здешнего отца.

За ближайшим углом Ветрова натолкнулась на секретаря правительницы. Он стоял посреди коридора, задрав голову, и рассматривал росписи потолка. Юлька тоже посмотрела вверх. Там ожидаемо парили воины верхом на фитрах. Тучи рассыпаемых ими стрел напоминали ливень. Туго приходилось болотным бандитам, когда они попадали под налет «авиации».

— Позвольте… Позволь тебя проводить, Юлла, — согнулся в легком поклоне Элих.

— Пойдем, — согласилась Юля, она с трудом представляла, как сократить путь до покоев, возвращалась бы через комнаты Диин, а та наверняка отсыпалась.

Парень двинулся вперед намеренно неспешным шагом.

— Как провела время с Пауло?

— С кем? — не поняла девушка.

— Пауло Паулон. Так зовут архивариуса.

— Я называла его дедушка Лу.

— Вспомнила? — обрадовался Элих. Юля кивнула, не желая разочаровывать парня, тот указал на подшивку в руках спутницы: — А это что?

— Отчет о поисках правителя. Полистаю на досуге.

Парень рассмеялся.

— Не верь ни одному слову! Эти шарлатаны проводили время в трактире у границы, а сказки свои записывали, расспрашивая проезжих путешественников.

— Как? — Юля даже остановилась, пораженная таким заявлением. — Экспедиции отправляли, чтобы разыскать моего отца. Неужели эти люди настолько бессовестны?

— Не знаю, — пожал плечами Элих, — бессовестны они или глупы. Скорее, просто ленивы. Ты помнишь, что фитры служат нам лишь в пределах Росистых лугов? — Ветрова отрицательно покрутила головой, парень объяснял дальше: — В полной мере владеет ими только сам правитель, ну и ты, конечно. А остальные только опосредовано, как его подданные. Если я или кто другой, даже Лучистая радость, переедет границу на фитре, тот сочтет себя свободным.

— Что? Прямо сбросит?

— Может и сбросить. Но таких случаев мало. Обычно они опускаются на землю, и седоку ничего другого не остается, как сказать: прощай.

— И куда они устремляются?

— К Нимфе на Грозовые утесы. Там свобода.

Замолчали. Юле очень захотелось проведать своего фитра. Сердце сжималось от жалости к нему. Вот как получается: не видишь существо, и не догадываешься, как тяжело ему живется. Эх! Если б можно было расспросить!