— Ну? И чего реветь? Я буду тебя навещать.

Фрейлина склонилась, пряча лицо в ладонях, плечи ее опять задрожали:

— Ты же зна-а-аешь, мне нужно видеть Зергэ. Как жи-и-ить?

Все хуже, чем представлялось. Выходит, Юля ненароком увела парня у подруги, хоть ей самой он и даром не нужен. Фу!

— Давай-ка, прекращай! Придумаем что-нибудь, — она старалась говорить убежденно. Встала напротив: — Посмотри лучше, какие у меня штанишки. А?

Диин послушно оглядела Ясную зарю с ног до головы и покачала головой:

— Я бы никогда такое не надела.

— Ну и напрасно! Очень удобно. Это мне Валерка подарил.

— Уэлер?

— Ты бы видела, как все вылупились, когда я сменила платье на джеггинсы и топ! — Ветрова похлопала себя по бедрам и покачала ими.

— Ты переодевалась при всех? — воскликнула фрейлина так, будто Ясная заря принимала душ на виду у доброй половины подданных. — Без служанок? Я тебя не узнаю.

— А я тебя не узнаю! — нахмурилась Юлька. — Кстати, Уэлер — отличный вариант! И чего ты на Аполе зациклилась? Полно других парней существует на свете.

— Нет, — снова вздохнула подруга. — Кроме Зергэ мне никто не нужен. Я в монастырь пойду.

— Куда? Где?

— В предгорьях Грозовых утесов. Буду молить Праматерь…

— Погоди! — Ветрова присела на корточки перед фрейлиной, — Диин! Не совершай необратимых поступков. Подожди хотя бы год.

— Зачем? Все уже решено. — Диин взглянула на Юлю, глаза ее потемнели, приобретая цвет вечернего неба. — Я знаю, что ты назначила Зергэ победителем первого испытания.

— Не я! Мать! — Ветрова поднялась и стала прохаживаться по комнате. — Но за год все что угодно может произойти. Я, например, исчезну…

Фрейлину будто фитром подхватило, она вскочила и подбежала к Ясной заре:

— Нет! Пожалуйста! Ты ничего не должна мне. Уже одно то, что спасла меня от казни… — Она крепко обняла Юлю, спрятав лицо у нее на плече, — Я знаю, что Зергэ достоин трона. Пусть будет, как будет. Если хочешь, дождусь вашей свадьбы, но потом монастырь. Буду служить Нимфе Грозовых утесов. Так правильно.

Да кончено! Прямо, как Юлькина мама. Та, реальная. Однолюбы они, видишь ли. Юлька отстранилась, повернулась на пятках и пошагала прочь. Ей было досадно. Настоящая подруга — Динка — постоянно твердила про зависть. И теперь, направляясь во двор, подальше от всех, Ветрова задумалась. В самом деле она завидует? Ну так, если быть честной. Объяснить свои чувства она не могла. Не дана ей пока большая любовь, так что? Даже если никогда не испытает она этого чувства, не повод ныть и рыдать. Полно других эмоций на свете. Можно путешествовать, например. Болотный княжич об этом же говорил. У себя не особенно поездишь, учеба — времени мало, денег тоже не горы. А тут! Одни фитры чего стоят! И дешево, и безопасно. Иностранные языки она теперь легко понимает, а дня через два-три разговаривать сможет на любом. Удобно! Точно. Сразу после отбора, если только не получится затворить дверку из своего мира в этот, она сбежит из дворца. Возможно, Зергэ и достоин трона, но она сама — не достойна.

За рассуждениями, захватив по пути меховую накидку из стенного шкафа, добралась до стойла своего фитра. Пахнуло озоном, послышался легкий треск:

— Я скучал.

Юлька завертела головой:

— Кто говорит?

— Фитр, как вы нас называете.

— Погоди-ка, — девушка шагнула вперед и поводила руками в воздухе, отыскивая невидимое существо, — это ты в прошлый раз трещал? А я думала, что Юлла со мной общалась.

— Юлла здесь. Она всегда рядом с тобой, но не может ничего сказать. И не понимает меня. Нас никто не понимает. Ты — первая.

Вот это да! Говорящая летающая лошадка… или не лошадка. Настенные росписи изображали фитров длинношерстыми барашками. Девушка гладила прохладную кожу существа, обхватывала, его, пытаясь представить внешний вид фитра.

— Как же ты выглядишь? Хочу сказать: как бы выглядел видимым?

— Как угодно. Меняемся в зависимости от груза. На отдыхе — другие, а дома… Дома мы похожи на вас.

— На людей? — испуганно воскликнула Юлька. — Ангелы, что ли?

— Слуги Нимфы Грозовых утесов.

Они еще долго болтали. Юля наполняла воздух мельчайшими холодными брызгами из пульверизатора — фитры обожали влагу, ведь их родной стихией были облака. Девушка слушала рассказы о горном замке нимфы и не могла прогнать мысль о том, что это замечательное существо, как и многие его сородичи, находится в рабстве у жителей Росистых лугов. Фитры — разумны, но никто об этом не догадывается. Она даже пыталась выведать имя своего нового друга, но тот отказался говорить:

— Отправляясь сюда, я лишился имени, родни, дома. Служить тебе или другим людям, я могу только безымянным. Приказ нимфы.

— Но ведь это жестоко! — у Юли слезы наворачивались на глаза, но фитр высушивал их мягкими прикосновениями.