Синие глаза его засветились, как неоновые лампочки, рокочущее клокотание вырвалось из горла. К императору потянулись невидимые нити, заискрила магия.

— Зачем бы мне понадобились эти девицы? Ради магии? У меня в Греблине куча иномирных магов, — бархатным, обволакивающим голосом протянул глава тайной канцелярии.

Магические всполохи засверкали вокруг, воздух в кабинете стал вязким и тяжелым, в нем словно зависли звуки чарующего голоса мага, эхом отдаваясь по всем углам.

— Прекрати, я не девица, чтобы падать к твоим ногам под влиянием наполненного магией голоса. Коул, ты пробуешь меня «выпить» через резерв? Успокойся!

От резкого окрика Хальер пришел в себя. Выдохнул.

— Извини, это непроизвольная реакция. И тебе ничего не грозило — я сразу прихожу в себя, как только чувствую приток чужой жизненной силы, ты же знаешь.

— Уверен, что всегда приходишь в себя вовремя? Твои ищейки боятся прогневать тебя хоть словом — ты за секунду «непроизвольной реакции» можешь лишить их года жизни.

— Они регулярно подпитываются магией из амулетов-накопителей, так что все равно живут дольше обычных людей, — резонно ответил Хальер. — И я стараюсь как можно меньше контактировать на работе с женщинами, их легче «выпить» в состоянии гнева: они слишком подвержены влиянию моей магии и мгновенно откликаются горячим влечением, вступая в магический обмен.

— Страсть в ответ на злость — всегда считал, что твоя магия несправедливо поступает с женским полом. Почему бы не выдать женщинам защитные амулеты, которые ты раздаешь своим любовницам?

— Потому что сотрудниц у меня куда больше, чем любовниц, а магию стоит экономить, — хмыкнул Хальер. — Адис, этими убийствами кто-то чертовски умело меня подставляет, настолько умело, что я готов рукоплескать ему стоя. Но мне интересно другое: если ты готов счесть меня злобным убийцей невинных девиц, то почему прикрываешь мою спину?

— Честно? Твоя спина мне важней даже сотни девиц и тысяч иномирных магов. Кроме того, я никогда не держал в уме, что ты убиваешь осознанно, боялся, что это твоя своевольная магия так проявляет себя, когда ты отпускаешь ее в вольное плавание.

Хальер укоризненно покачал головой на признания императора. Посмотрел в окно: цвел жасмин, на подоконнике ворковали голуби, а вдалеке, на дворцовой площади, прогуливались мамочки с детьми и парочки влюбленных любовались фонтаном. Картины мирной жизни, из которых он был исключен от рождения. Резко отвернувшись от окна, он сказал:

— Нас с тобой трудно назвать добрыми праведными людьми, Адис, да?

— Нас невозможно назвать слабаками и глупцами, это существеннее всего остального. Ты мой друг, чтобы ни случилось, — это первое. Без тебя мне не возродить империю — это второе.

«Рис не солгал о подземном ходе», — подставляя лицо солнышку, радовалась Алеся. Она была одета в мужской костюм, сидела на зеленой траве лесной полянки и горевала об оставленных на берегу джинсах, что были куда удобнее узких брюк на широком ремне. Подземный ход оказался что надо: сухой, с высоким потолком, укрепленным деревянными перекрытиями. Кое-где на стенах были глиной прикреплены свечи, рядом с первой свечой в расщелине стены лежало огниво, но Алеся сама запаслась и первым и вторым еще до выхода из дома. Ход начинался под высоким холмом на берегу реки и чтобы добраться до этого входа Алесе пришлось влезть в самую чащу колючих кустов, а потом долго шарить по зеленому склону в поиске отодвигаемого в сторону плоского камня. Зеленый мох, покрывавший весь склон, делал все камни неотличимыми друг от друга и крепко связывал их между собой, так что отодвинуть камень тоже оказалось делом непростым. Да, без карты и указаний вовек этот ход не найдешь!

Алеся набрала горсть синих ягод, похожих на чернику — она покупала такие у женщин на базаре и была уверена в их съедобности. Побродила по лесу, попила воды из чистого ручья. Перезвоны птиц, жужжание насекомых действовали на нее успокаивающе — лесной гам подтверждал, что к ней не бегут толпы ищеек, что наконец-то она может хоть на миг расслабиться.

Или не может? Алеся вдруг ощутила спиной чужой пристальный взгляд. Резко обернулась, прижав руки к груди. Ах, как понимала она сейчас своих предшественников — беглых магов: будь у нее магические силы, между нею и опасностью уже стояла бы огненная стена и бог с ними, с лесными пожарами!

Из кустов выступил огромный барс: на шкуре цвета молочного шоколада красиво смотрелись белые пятна, на ушах торчком стояли пушистые кисточки, за спиной извивался мощный хвост. Размером этот барс был с земного тигра и по очертаниям напоминал ту зверюгу, что раздумывала, закусить ли Алесей, во вторую ночь ее пребывания в этом мире, и тех, что расхаживали под деревом, на котором она пряталась, дожидаясь, когда она свалится им на обед. Барс оскалился, пригнулся и прижал к лобастой голове уши с кисточками. Рядом с этим монстром в кустах нарисовался еще один силуэт, и послышалось рычание его собрата.