Кажется, в этот момент я поняла, что имел в виду Патрик. Он винил меня в том, что Искатели оказались втянуты в разборки магов. Ведь он чётко дал понять, чтобы мы с ребятами и думать забыли о расследовании, но я ослушалась, и Алекс, Мартин, Шарлотта и я продолжили помогать Майклу, Розмари и Алану. Потом, когда я впала в кому, ребята продолжили начатое дело уже без меня и втянули в происходящее других посторонних, включая Искателей. Возможно, начальник отчасти прав. Я действительно начала это в тот самый момент, когда согласилась перевести ритуалы для Майкла и Розмари…

Я подняла голову, чтобы встретиться взглядом с Патриком. Была абсолютно уверена, что прочитаю на его лице гнев, осуждение, упрёк, но вместо этого разглядела нечто совершенно иное. В его глазах застыл легко читаемый страх, которого он не мог скрыть, и я даже на секунду позабыла, что именно собиралась сказать. Словно осознав, что от меня не укрылись его настоящие чувства, Патрик резко отвернулся, вернулся за письменный стол и с подчёркнутым вниманием начал рыться в ящиках.

Что-то определённо было не так. Возможно, я и впрямь виновата в том, что Искателям теперь угрожала серьёзная опасность. Но и Патрик абсолютно точно что-то скрывает. Знает что-то, чего не знаем все мы, и не желает делиться этим с окружающими. Что именно могло его так напугать? Патрик имел дело со сверхъестественным миром гораздо дольше, чем мы с ребятами, обладал куда бо́льшим опытом в этой области, чем все мы, вместе взятые, и чего-то очень сильно боялся.

Но как вытащить из него эту информацию? По собственному желанию он ею ни за что не поделится, а как на него можно было бы воздействовать?

Никакие стоящие идеи в голову не пришли, и я спросила совершенно иное:

– Что ты думаешь о смерти Томаса Карпентера?

Вместо ответа раздался стук рассыпавшихся по полу ручек. Я удивлённо посмотрела – Патрик уронил на пол то, что в тот момент держал в руках. Выражение его лица ужасало – в нём не осталось ни кровинки, черты заострились, и выглядел глава «Искателей» сейчас так, словно кто-то пытался прямо сейчас, без анестезии, отпилить ему руку или ногу.

– Полагаю, ты тоже думаешь, что это было не самоубийство, – ошарашенно пробормотала я, не ожидая, что мои слова вызовут такой эффект.

Я говорила очень тихо, но Патрик меня услышал. Глубоко вдохнул, пытаясь справиться с собой. Ему удалось – следующие слова прозвучали негромко и невыразительно, но я всё равно почувствовала, как у меня по спине побежали мурашки. На меня Патрик не смотрел, и от этого становилось ещё больше не по себе – как будто со мной говорил не мой начальник, а какая-то не поддающаяся человеческому разумению сила:

– А теперь выслушай меня очень внимательно. Ты очень умная девочка, Джейн, я всегда это знал. Это знают твои друзья, и однажды к этому выводу придут и твои враги. Твоих способностей вполне хватит на то, чтобы рано или поздно докопаться до истины. Тот, кто ответственен за все эти смерти, тоже наверняка это поймёт. Поэтому, если ты не хочешь разделить участь Томаса, то выбросишь из головы мысли о лаврах Шерлока Холмса и постараешься вести себя тише воды ниже травы. Я бы на твоём месте присоединился к Мартину и сидел бы тихо в архивах Искателей, перебирая старые, пыльные документы. Конечно, ничего интересного ты в них не найдёшь, но и не узнаешь ничего, что подвергло бы твою жизнь ещё большей угрозе.

Из кабинета Патрика я выходила на негнущихся ногах, с трудом понимая, что делаю. После тирады, которая произвела на меня самое сильное впечатление, Патрик вернулся к своим бумагам, недвусмысленно намекнув, что мне пора убираться. Не имея ни малейшего желания спорить, я подхватила сумку и выскочила за дверь.

В коридоре я прислонилась лбом к оконному стеклу, пытаясь унять дрожь. С Патриком определённо было что-то не то, и его состояние меня здорово напугало. Он был встревожен – причём не просто встревожен, а находился в состоянии самого настоящего ужаса. Что могло настолько вывести его из равновесия? Что ему известно на самом деле?

Он совершенно точно в курсе дел гораздо больше, чем любой из нас. И в то же время он позволил Шарлотте и Алексу пойти на самоубийственную миссию по шпионажу за Чарльзом. Почему?

Он не может желать им зла. Патрик не может быть на стороне того, кто совершает жертвоприношения, и нарочно подставлять своих подчинённых. Нет, здесь скрывается что-то иное.

И я не могла не обратить внимание на его последние слова. Я уже достаточно сделала для того, чтобы остановить убийцу, и наш враг об этом прекрасно знает. Если я начну слишком активно пытаться что-то сделать теперь, он избавится от меня так же быстро, как от Карпентера.

Но это вовсе не значит, что я последую совету Патрика и забьюсь в какую-нибудь нору, пережидая бурю.

Встреча с Патриком породила новые вопросы, но в то же время помогла принять окончательное решение в одном немаловажном деле. По пути домой я заехала в канцелярский магазин и купила упаковку простых бумажных конвертов. Дома я убедилась, что Теи нет, и, поднявшись в свою комнату, набрала на компьютере небольшое послание, всего в несколько строчек. Распечатала его, сложила и аккуратно убрала в конверт.

Теперь оставалось только подбросить его кому-нибудь из моих друзей.

Что бы ни задумал наш враг, насколько бы ни просчитал как свои собственные шаги, так и окружающих, такой поворот он никак не мог предугадать. А это значит, что он может совершить ошибку.