Постепенно городские улицы сменились пригородом, а ещё через час я обнаружила, что мы приехали в Оствик. Настроения это открытие мне не улучшило, хотя стало любопытно, зачем Джеймс меня привёз к разбросанным в низине камням. Мелькнула дурацкая мысль, что он наконец-то решил разблокировать магический фон с помощью жертвоприношения, но страха не было. То ли я сама не восприняла это предположение всерьёз, то ли после сегодняшних приключений я в принципе утратила возможность бояться.

Бросив машину на краю обрыва, Джеймс вышел наружу и, не дожидаясь меня, начал спускаться. Мне ничего другого не оставалось, кроме как последовать за ним вниз. Было почти совсем темно, и приходилось тщательно смотреть себе под ноги, чтобы не поскользнуться и не споткнуться. Ветер обдал мне лицо противной мелкой моросью, и я вытерла лоб рукавом куртки.

Джеймс остановился у центрального камня, с которого начались все мои приключения. В сгущавшихся сумерках я не могла разглядеть, сохранились ли на нём руны, или они уже давно стёрты либо непогодой, либо стараниями Рыцарей. Без какого-либо вступления Джеймс достал из кармана знакомый складной нож, а потом с силой провёл им по запястью. От неожиданности я ойкнула, а на плоскую плиту закапала кровь, казавшаяся в темноте совсем чёрной. Тёмный маг отрывисто произнёс несколько слов на древнеирландском и замолчал. И прежде, чем я успела их перевести, ощутила, как температура в низине упала на несколько градусов. Повеяло холодом – не обычным вечерним, а именно магическим. Я хорошо помнила это ощущение – именно такой холод царил в низине после самого первого ритуала, ещё до того, как Джеймс убрал магический фон.

– Ты убрал блокировку, – произнесли мои губы, словно за меня говорил кто-то другой. Голова шла кругом, и я просто не успевала за развитием событий.

– Да, – он сделал какое-то движение здоровой рукой, и кровь тут же перестала идти.

– Майкл и Розмари говорили, что для этого необходимо убить человека.

– Если заблокировать магический фон целиком, а потом захотеть его вернуть – да. Но я же говорил тебе, что не убираю его полностью. Только на время, на несколько месяцев. Это требует значительно меньших усилий, и снять такой блок гораздо легче. И никаких кровавых жертв он не требует.

На меня напал столбняк. Да, я помню, что он об этом говорил, но я не думала, что он и маги говорили о разных вещах…

– Но ты использовал собственную кровь, – медленно проговорила я, всё ещё сбитая с толку. – Однако блокировка снята, я чувствую это. Я снова ощущаю чёрную магию в этом месте…

– Поэтому я тебя сюда и привёз. Чтобы ты не верила мне на слово, а сама во всём убедилась.

– Но как ты её снял, если тогда, в начале мая, для блокировки ты использовал мою кровь?! Ведь ты и руку мне тогда порезал, и вообще…

– Я был не прав, – перебил он меня. Я изо всех сил старалась разглядеть его лицо, поскольку было темно, а мне как никогда было важно точно знать, насколько он со мной искренен. – Признаю, я действительно использовал тебя тогда. Конечно, я не собирался сам тебя убивать, но, если бы кто-то узнал о твоём участии в этом ритуале, ты оказалась бы в опасности по моей вине. В тот момент меня это не очень беспокоило. Но… Ты спасла мне жизнь в тот же день. Потом меня потрясло, как сильно ты похожа на мою погибшую жену. Ты… зацепила меня, задела за живое. Я понял, что поступил подло по отношению к тебе. Поэтому я перенёс заклятие с тебя на себя. Твоя кровь больше ничего не значила для этого места.

Несколько секунд я молча смотрела на него, соображая.

– Вот зачем ты приходил в больницу, пока я лежала в коме!

– Да. Но я просчитался… От заклятия я тебя освободил, но Алану об этом не было известно. Впрочем, теперь он точно оставит тебя в покое. Магический фон он обратно получил…

На пару мгновений мы встретились взглядами.

– Почему? – негромко повторила я главный вопрос, интуитивно чувствуя, что мы подошли к самому главному.

Джеймс молчал, и я с усилием повторила:

– Почему? Почему ты снова спасаешь меня? На этот раз от участи быть принесённой в жертву? Ты же сказал, что нет больше никаких «нас»! Что тогда это всё означает?!

Ответом мне снова была тишина, и я с какой-то усталой тоской подумала, что так и не смогу добиться от него искренности.

– Это означает, что я трус, – вдруг спокойно заявил он, глядя мимо меня куда-то вдаль. К подобному я готова не была и растерянно охнула, а Джеймс продолжил задумчиво, будто говорил это не мне, а беседовал сам с собой: