— Очень хорошо, Мефистофель. А теперь послушайте, что я скажу. Я собираюсь мыться. Надеюсь, мне не надо говорить, что пока я переодеваюсь, разгуливаю тут в неглиже, — я обвела рукой свою «тюрьму». — На меня никто не должен пялиться? Будьте любезны на это время выключить камеры слежения.

— Что?! — ощерился он.

— Не только в комнате, но и в ванной, — совершенно хладнокровно закончила я.

Он приблизился на шаг и навис надо мной, давя аурой.

— Это невозможно, леди.

— Вот именно. Я леди. И это моя спальня и моя ванная, а не кабинка для привата. Извольте проявлять уважение.

Мужчина скрипнул зубами, сжал кулаки и повел шеей. И только собрался открыть рот, как я сказала:

— И мне нужны полочки в ванной, не могу же я просто класть это все на пол.

— Харррррашо. Но камера в комнате останется включенной!

Ладно, хоть в ванной отключат, небольшая, но победа. Насчет ванной, вообще-то, был пробный шар. Но значит, значит, я была права в своем предположении, они и в ванную напихали камер, извращенцы окаянные.

— А теперь можете быть свободны.

Мужика аж повело от злости. Осознает, что проигрывает и от этого бесится. Бесится, и это мне на руку. Мефистофель резко развернулся и уже было шагнул к двери, но я еще не закончила.

— Стойте.

Мужчина замер на полушаге, спина его напряглась, а пальцы подозрительно скрючились. Не иначе, как воображал, что мою шею сдавливает.

— Не забудьте захватить это.

Обернулся. Я показала на принесенное им бельишко.

— И достаньте мне… Вот, — Быстро черкнула на листочке фирму хорошего спортивного белья и положила сверху.

Резким движением мужчина сгреб с тумбочки все, что я сказала, и повернулся на выход. И тут я снова его окликнула.

— И, Мефистофель…

— Что еще?! — Мне показалось, что он сейчас начнет светиться от злости.

— Спасибо, — сказала я и изобразила милую улыбку.

Он застыл от неожиданности, потом растерянно крякнул, закатывая глаза, и неуклюже, бочком, но очень быстро убрался.

А я спокойно пошла мыться.

Кое-какую свободу отвоевала, но это ничего не значит, если я срочно не придумаю, как отсюда выбраться. Расслабляться ни в коем случае нельзя. Если отодвинуть в сторону все мои страхи и сердечные страдания, сегодня уже 31 декабря, а не позднее 3-го января мне надо быть в Москве. Меня ждет моя фирма.

И в конце концов, я Персику обещала!

Медленно и муторно возвращалось сознание. Последнее, что он помнил, это как его звала Ида. Обернулся на крик, хотел броситься к ней, и получил страшный удар в спину. Маги под личинами.

Что за прием ими был использован, Аллен не знал, но все его способности не только перемещаться, но и вообще двигаться, вырубило начисто. Сразу потемнело в глазах, он повалился на пол. Ускользающему сознанию пригрезилось, что из двери соседнего номера выскочил мужчина, на ходу трансформируясь в огромного волка.

А дальше наступил какой-то черный коллапс.

Но сквозь этот непроглядный мрак, Аллен смутно ощущал чье-то присутствие. Странные образы, голоса. Он даже мог поклясться, что чувствует постороннего прямо сейчас. И заставил себя открыть глаза.

Увиденное, мягко говоря, вызвало шок. Какой-то гостиничный номер. Сам он лежал на кровати, в в кресле рядом с ним, сложив большие как лопаты руки на коленях, сидел крупный ширококостный мужчина. Короткие сероватые волосы ежиком, и такого же цвета глаза.

Это и был тот волк, которого он видел в коридоре. Тот самый мужик, которого он видел в тот вечер с Идой в ресторане. Черт побери. Напротив него сидел Клаус и смотрел на него как на какое-то насекомое.

Увидев, что тот открыл глаза, взял с тумбочки стакан с какой-то прозрачной жидкостью и сунул ему. Потом встал, отошел на несколько шагов, обернулся и снова укоризненно уставился.

Аллен приподнялся на локте, голова тяжелая, во рту как после песчаной бури. Заглянул в стакан, его возможностей проанализировать состав жидкости магией хватило только, чтобы понять — в стакане, кажется, минералка.

— Ну что, красавчик, пришел в себя?

— Кххх… — с трудом прочистил горло Адден.

Клаус кивнул. И начал тихо и методично его отчитывать:

— Какого черта я давал тебе шанс?

— Что…? — выдавил Аллен. — Я вас не понимаю.

— Не понимаешь? Я заметил тебя в первый же день, как только ты появился. А когда понял, что Женя к тебе неравнодушна, решил дать ей выбор.

Он прошелся по комнате. Обалдевший Аллен только проводил его глазами. А немец спокойно продолжал.

— Ты что думаешь, я не видел тебя в аэропорту? Я дал тебе время. Для чего?! Чтобы ты сделал все как надо, чтобы сделал ее счастливой. А ты? Получил свое, а потом ушел?

— Вы… Ты ничего не знаешь! — прохрипел Аллен. — Это было ее условие! Она заставила меня дать клятву. Она сама так захотела!

Аллен сник, вспоминая последние слова Иды и свою боль, словно сердце рвут клещами.