Аксель был неглуп и, несмотря на молодость, четко выставлял приоритеты. Потому он сейчас и стоял перед ведьмой, смотревшей на него как полевой командир или как чертова Жанна д’Арк, и в который раз убеждался, что не ошибся с выбором.

Кто?! Кто за мной может идти? Завертелись в мозгу безумные мысли.

Неужели окаянные родственнички снова добрались?! Не хотелось об этом думать.

А сердце трепыхалось, захлебываясь надеждой. ОН. ОН? Нельзя. Нельзя полагаться на глупую надежду. Нельзя расползаться! А в душе уже разливалось это море разливанное…

Нельзя! Это может быть кто угодно. Если кто-то за мной идет, вовсе не значит! Что это обязательно Аллен… Он же не стал соваться, предпочел переждать. Может, он вообще от меня отказался, а я тут себе нафантазировала.

Надо рассчитывать только на свои силы. Всегда.

Клянусь, я уже не знала, что думать и куда бежать. Бежать дальше некуда, я в подземном бункере, черт знает где. Значит, надо драться? Я же ведьма, а ведьмы никогда не сдаются и обид не прощают! Какую чушь я несу, Господи…

Драться. С кем? Какими, блин, силами?! Да еще этот мальчик смотрит на меня испуганными глазами. Похоже, дело серьезнее некуда.

И тут он, нервно сглатывая, проговорил:

— Э… мне сказали, чокнутый светлый.

— Что?!

Мне показалось, я ослышалась, оглохла от грохота крови в ушах. Потом наконец дошло. На губы наползла улыбка. Чокнутый светлый. Есть только один такой чокнутый светлый!

Еще один далекий взрыв.

Эйфорию пришлось подавить. Потому что творится что-то неладное.

— Что происходит, Аксель?! — спросила я, хватая парня за руку.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел мой тюремщик Мефистофель. Дико взглянул на Акселя и рыкнул:

— Убрался!

Тот вытянулся в струнку и сжал кулаки. Секунду они неподвижно стояли друг против друга, только молнии взглядов, потом Мефистофель двинулся на парня.

— Нет! — вмешалась я, прерывая этот их дурацкий тет-а-тет. Мефистофель, или как там Аксель его назвал, Азир, был явно сильнее, не хотелось, чтобы он размазал парня. — Аксель, выйди пожалуйста.

Тот сверкнул на меня прозрачными глазами, снова перевел взгляд на своего шефа.

— Аксель, иди, со мной все будет хорошо. — проговорила я так спокойно и мягко, как могла.

Еще один взгляд, а потом парень сдался.

— Хорошо, леди. Я буду рядом.

Упал на одно колено и прижался губами к моей руке, а только после этого вышел.

Это выглядело так неестественно, так средневеково. И вместе с тем удивительно органично. Так, будто я по-прежнему Иделия Гленорван, и не было аннигилятора и другого мира. Словно я для него… королева?

Однако мы снова остались с моим похитителем наедине. Я подняла голову, и уперлась в него взглядом. Так значит, моего тюремщика зовут Азир?

Мужчина медленно, словно никуда только что не торопился, сложил руки на груди и склонил голову набок. Выгнул бровь.

— Очень трогательно.

Голос насмешливый, а глаза злые, ревнивые, обиженные. Потом губы мужчины исказила какая-то неестественная, холодная и насмешливая полуулыбка, он поклонился и произнес:

— Вашу руку, леди. Окажите мне честь.

Звучало издевательски, учитывая то, что совсем недавно тут происходило, просто цинично. Я была пленницей, а он меня домогался. Во мне поднялся протест.

— Я не понимаю, зачем вы это делаете? — спросила резко.

— Вам не и нужно понимать, леди. Вам нужно просто довериться мне, — с нажимом проговорил, протягивая мне руку. — Ну же.

Маска насмешливого спокойствия на секунду треснула, открывая его истинное состояние. Он отнюдь не был спокоен, наоборот, нервничал так, что его трясло изнутри.

Он, что, меня за дуру держит?

Новый толчок адреналина в кровь, и мне показалось, что меня аж распирает от прилива силы, а где-то в глубине души заклубился гнев.

— Довериться? Вам?! — бросила я, скрещивая руки груди.

— Да, леди, мне!

Теперь он стоял прямо против меня, весь звенящий напряжением.

— Зачем вы мне солгали, Мефистофель? Или Азир, ведь так вас звать?

Он недоверчиво покосился, мгновенно перестраиваясь. И разговор вдруг приобрел сексуальный подтекст. Как будто и не давил на меня только что.

— А вы хотите знать мое имя?

По губам скользнула обольстительная улыбка. Теперь он меня соблазнял.

Это бы самый настоящий поединок воли. Он постоянно менял тактику, пытаясь во что ни стало меня прогнуть, убеждал, обольщал, давил, провоцировал. Но этот номер не пройдет. Я вдруг поняла одно: раз за мной идут, то время работает на меня. Значит, надо не поддаваться на давление и провокации и тянуть время, сколько это возможно.

— Я хочу знать почему вы мне солгали! — проговорила я спокойно и иронично.

Он сразу отступил, притушив все чувства, и принял недоуменный и даже оскорбленный вид:

— В чем я вам солгал, леди? Я не сказал вам ни слова лжи.