— Рамсей, а помнишь малышку Софи? — вдруг спросил меня Хаттан. — Ну ту, что отпустила твое достоинство ниже плинтуса. Неужели не помнишь? Ну, ты и мразь, Рамсей! — вдруг вспылил маркиз, поднимаясь со стула. Но запал был не долгим. — А знаешь, — сказал он заново садясь и словно скукоживаясь. — Малышка Софи была единственная девушка, которую я любил. Я стал задыхаться от чувств к ней, стоило ей только появиться на нашем курсе. Я, дворянин и будущий маркиз сначала пытался подкатить к ней по-хорошему. Я был согласен был сыграть роль ее рыцаря… А потом понял, что готов им стать! Готов носить ее на руках. Только бы она принадлежала мне. Вся! От макушки ее золотой головы, до наманикюренных ноготков на ее ножках. Помните, когда магистр Броди первый раз заставил нас бежать марафон, а потом Софи сев на поваленное бревно, сняла свою обувь. Помните, все просто встали в ступор, увидев ее красные ноготки на кукольной ножке!… Помните?

В зале еще недавно гудевшим от пьяных криков и шума, стояла оглушительная тишина.

— Но нет! Она отказала мне! Отказала всем! Всем! И отказала так, словно не мы — аристократы, а она королева! А мы просто недостойны даже красного, черт бы его побрал, ноготка на ее ножках! — Хаттан стукнул кулаком по столу, уронив несколько кубков. На которые даже никто не обратил внимание. — Знаешь, сколько я за ней бегал? Знаешь, сколько, Рамсей? Все пять лет! Пять долбанных лет! По-хорошему, цветы дарил, конфеты, подарки. Мы тогда еще не были разорены и я не жалел денег, даря ей украшения. Но она просто все возвращала! А потом вообще заявила. — вдруг пьяно рассмеялся Терлак, — Что ее комната не оранжерея, и шея у нее не каменная! А ведь я подарил ей гарнитур с рубинами, такими же красными как ее ноготки! Я и по-плохому пробовал. — уронил голову на руки Терлак, но тут же подняв ее, продолжил. — Но знаешь, в гневе она прекрасна! Изумительно прекрасна! Но не моя!.. А потом появился ты, Рамсей. И я решил отомстить! Ей отомстить! Я же знал, что ты ее не знаешь, и придумал это пари. А ты согласился, сука ты Рамсей! Ты же даже не видел ее еще ни разу и согласился! И что в тебе такого, Черный дракон? Что? Почему она согласилась? Скажи, почему? — уже кричал Хаттан.

А я просто смотрел на него, вспоминая то, что произошло семь лет назад.

— Я дурак надеялся, что или ты уронишь свой авторитет, если она тебе откажет. — уже спокойным голосом продолжил Хаттан. — Или Софи свою честь, если согласится. Я даже купол в соседней комнате держал, чтобы ты ничего не слышал и не почувствовал. Пока трахал мою Софи у меня на глазах! Я же знал, что в тот день ты поведешь ее к себе. Скажи, Рамсей, почему она согласилась? — с мольбой в глазах посмотрел на меня Хаттан. — Но, не дождавшись моего ответа, рассмеялся. — Но моя малышка переиграла всех!

Смех Терлака был истеричным. Но он оборвался, когда я поднялся и наклонился над ним.

— Ты не прав, Хаттан! — сказал я. — Она никогда не была твоей!

И вышел из клуба в звенящей тишине.

В лицо бил пронизывающий ветер, раскинув полы не застегнутого пальто, но я не замечал.

Это не Хаттан, это я сходил с ума по малышке Софи. Это я любовался золотым каскадом ее волос, которые она собирала в неизменный хвост. И я мечтал стащить у нее резинку, чтобы полюбоваться этим водопадом. И останавливало лишь одно, любоваться я хотел один! Это я не мог оторвать взгляда от ее точенного профиля. Пялясь на нее, как дурак на всех совместных парах. Это я раз за разом искал этот взгляд зеленых глаз. Это я придумывал многоступенчатые ходы, чтобы только встретиться с ней якобы случайно.

Я уже давно забыл об этом пари. У меня просто крышу срывало, стоило только увидеть точеную фигурку золотоволосой фурии. Какое к черту, пари!?

Но и на меня она больше полугода не обращала никакого внимания. А если и обращала, то ее взгляд был таким растерянным, словно она не знала, что я делаю рядом с ней.

А потом все изменилось. Я и сейчас до мельчайших подробностей помню, как это произошло!

Окончилась очередная пара, но Софи и не думала покидать аудиторию, что-то дописывая в конспектах. Я давно сидевший рядом с ней на всех совместных парах, как всегда любовался ее склоненным профилем. Нежным изгибом шеи, поворотом головы, локоном, что выпал из прически и так просился вернуть его на место. Я все порывался это сделать и никак не мог набраться смелости. Рядом с ней я чувствовал себя не драконом, а робким мальчиком.

И вдруг она поднимает взгляд на меня. И нет сегодня в нем не равнодушие! В темнеющих омутах улыбка. Мягкая, нежная, манящая. Эта же улыбка от глаз разливается по лицу, растягивая нежные губы.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

И я понимаю, что накручиваю ее локон на свой палец.

— Любуюсь! — улыбаюсь я в ответ.

Я явно похож на идиота, но ничего не могу с собой поделать.

— И как? — спрашивает она. — Налюбовался? — она поднимается, собирая свои конспекты.

— Софи, что ты делаешь вечером? — набираюсь я духом, боясь банального отказа.

— Пишу диплом! — отвечает Софи.

— А может, ты сделаешь небольшой перерыв? — заглядываю я в зеленые омуты, стараясь, чтобы мой взгляд был достаточно просительным.

Пару секунд она вглядывается в мое лицо, словно пытаясь отыскать в нем что-то, известное только ей.

Я же со страхом жду ее вердикта.

А потом она просто смеется громко и заразительно. И стукая меня по носу, произносит:

— И что Вы предлагаете, лорд Рамсей?

Только в ее обращение нет ни капли почтения, скорее ехидство.