Итог был предсказуем. Суп оказался на платье хозяйки замка.

А вот ответ герцогини на мое

— Простите! — оказался обидным.

— Плебейка! Кто учил тебя манерам!

Герцогиню тут же поддержала Патриция Ричардс:

— Что Вы, Ваша Светлость, они не обучаемы. Мама ты помнишь Дебору?

— Да, да! — подтвердила мать змеюки. — С виду такая хорошая девочка, но наследственность, сами понимаете. Уж сколько Патриция билась над ее манерами, желая сделать из девочки воспитанную девушку. Но… все без толку, гены, знаете ли, сильнее! — тараторила графиня.

— Молчать! — раздался над столовой голос герцога. Всем замолчать.

— Но, дорогой, Дайна права!

— Мама! — это Эванс с Маргарет почти одновременно.

Правда вся эта перепалка проходила мимо моего сознания. Просто фон, который я все же регистрировала на каком-то другом уровне. Слова графини сорвали крышку кипящего во мне котла. Перед глазами затянуло красной пеленой.

Спалить! Спалить всех этих куриц к чертям собачьим!

Зрение резко улучшилось. Значительно. Вплоть до мельчайших деталей.

Руки приятно грело пламя. Яркое, веселое.

Повеселимся! — говорило оно.

Два костра на моих ладонях! Будет весело!

Спалить! — твердило во мне что-то. — Спалить всех, кто тебя обидел! Они не достойны! Слабые! Очень слабые! — почему-то сделала я вывод, обводя взглядом вмиг притихших змеюк.

Страх. Запах страха витал по столовой! Не очень вкусный, горький запах! Им были окутаны обе Ричардс и герцогиня Рамсей. Вмиг заткнувшиеся курицы, боялись сейчас лишний раз вздохнуть, с ужасом глядя на меня!

А вот Монтероз пахла радостью, облегчением и какой-то надеждой. От Маргарет тянуло лишь удивлением. И чем-то исследовательским. Но ни толики страха!

Этих жалко! — внутренне подумала я

Они не заступились за тебя! — контраргумент задел за живое. — Им нет до тебя дела.

Огонь на руках взвыл в предвкушении. Но тут я перевела взгляд на мужскую сторону стола.

Неверие и восхищение лилось с той стороны! От Костика тянула чистым восторгом.

Но меня окутал страх! Тут мои мужчины!

Им ничего не будет! — шептал внутренний голос.

Нет! Опасно! — отвечал разум.

Веселиться! — вторил огонь.

Нельзя! — ответила я, пытаясь вобрать огонь обратно.

Но огонь не слушался. Молодой и задорный он хотел свободы. Простора. Но я не могла себе этого позволить. Глядя в глаза своим мужчинам: сыну и Эвансу я втягивала его обратно. По крупицам. Превозмогая боль и нежелание огня подчиняться. Но я терпела. Подчиняла, понимая, что теряю силы.

Лишь бы успеть!

Огонь бесновался. Но я держала его, не давая выплеснуться с рук. Заставляя уменьшаться. Заставляя подчиниться.

Мы еще повеселимся! — обещала я.

Хочу сейчас! — отвечало пламя. Оно было живым и разумным.

Сейчас нельзя! — увещевала я. — Еще будет время.

Обещаешь, хозяйка? — спросило пламя, и я поняла, что оно сдается.

Последние крупицы сил ушли на то, чтобы окончательно вобрать огонь в себя.

— Бесподобное владение силой! — услышала я голос старшего Рамсея, уже проваливаясь в вязкий туман.

— Моя малышка! — гордость и восхищение в голосе Эванса и его сильные теплые руки, что не дали мне упасть.

Как он успел? — последняя мысль, прежде чем сознание уплыло.

Пришла в себя я, лежа на постели. Была ночь. Из не задернутого окна лилась дорожка лунного света, обрисовывая контуры вещей. Обведя комнату взглядом, поняла, что я явно не дома.

А потом всплыли воспоминания. Вот же. Отчебучила я на званом обеде! И что на меня нашло? А мои руки! Неужели я тоже дракон?

Но как такое может быть?

На соседней подушке заворочались, и я поняла, что лежу не одна. Повернув голову, с облегчением увидела, что это Эванс.

И как его матушка ко мне отпустила? — усмехнулась я, делая вдох. — Ммм, а как умопомрачительно он пахнет!

Резко развернувшись, уткнулась носом Эвансу в яремную ямку. Словно наркоман, вдыхая такой вкусный хвойный запах.

— Мой! — пророкотало что-то внутри меня.

— Твой, Змейка, только твой! — тихо ответил мне Эванс. — Как и ты моя, Змейка! Теперь навсегда моя!

И меня буквально впечатали в мужское тело.

— И чего это я змейка? Что ты тут делаешь? И где Костик? — нехотя приподнимаясь, задала я сразу все вопросы, что сейчас занимали меня больше всего.

Эванс ответил не сразу. Разглядывая меня в тусклом лунном свете. Но я чувствовала, что любуется моим склоненным к нему лицом. Потом поднял руку и пропустил ее сквозь мои волосы, что сейчас шелковой завесой укутывали нас.

— Змейка, Софи, ты моя золотая Змейка! — выдохнул он.