— Что ж, может ты и права! Только Сэмюелю и леди Айрин пришлось скрываться почти сто лет. И лишь следующий Император — Эмбранд III, брат Айрин признал пару, пожаловав им «Драконий камень» и титул родоначальника Черных драконов. — кивнул Эванс на очередную фреску, где на голову мужчине кладут меч. — К тому времени в роду было уже шестеро Черных — сыновья Бестрашного.

— А как Черные стали Императорами.

— Первым Черным Императором стал Драммонд I. Один из сильнейших драконов того времени. Он воспользовался тем, что на троне остался подросток — Нордэль I, советником которого и был Драммонд. Именно Драммонду, как другу умирающий император завещал заботится о своей семье. Но власть опасна. Она разъедает не только дружбу и совесть. Жажда власти привела к тому, что Драммонд сам лично вырезал семью Золотого Императора. За что и был проклят весь наш род. Умирающая императрица прокляла своего убийцу, сказав, что лишь кровь золотых сможет нас спасти. — Только тем самым она подписала смертный приговор всем Золотым драконам. Золотых после этого уничтожали на протяжении нескольких десятилетий.

— Ужас! — только и смогла проговорить я.

— Да! Страшное было время. Лишь очередная война смогла приостановить гонения на Золотых. Ведь лишь в военное время стало понятно, как много потеряла империя от уничтожения Золотого клана. С тех пор прошло почти пятьсот лет. И от клана Черных тоже осталось лишь четверо представителей. Можно сказать, даже три с половиной, потому что дядя Норман совсем плох.

— А разве у драконов бывают близкородственные браки? — спросила я.

— Ты про маму с отцом? — тут же понял меня Эванс.

— Ну, да! Просто вас Черных трое, а Император — брат твоей матери.

На что Эванс расхохотался. А отсмеявшись, объяснил.

— Да, нас четверо. Но мама с папой пятиюродные. Просто так получилось. За последнюю сотню лет погибло столько Черных, сколько всех остальных драконов и вместе не наберется.

К этому моменту мы дошли до конца зала. И уткнулись в арку, вмонтированную прямо в стену.

— И что теперь? — спросила я, садясь прямо на пол и снимая туфли. — О, Боже! Какое блаженство!

— Сейчас что-нибудь придумаем! — ответил Эванс, тем самым подтверждая, что тоже плохо представляет, как нам теперь быть.

Я же, вытянув уставшие от долгого ношения каблуков ноги, откинулась на упертые в пол ладони. И спокойно наблюдала, как мой мужчина шарит руками по арке, пытается надавливать на все, что хоть как-то выделяется из общей массы мраморной стены. Но в том то и дело, что мраморная стена была гладко отполирована, ни выступа, ни впадинки. Лишь белая витая арка слегка выступала на красном фоне. Да два отпечатка ладоней, словно вдавленные в глине следы, отчетливо виднелись прямо посреди арочного проема. Ну или того, что было вместо него.

— Должна же быть подсказка! — не выдержав, прорычал дракон.

Вот скажите, почему в ситуации, когда женщины начинают лить слезы, мужчины впадают в другую крайность — в гнев?

— Мне кажется тут прямая подсказка! — не вставая, ответила я.

— Где?!

— Вон же, оттиск двух ладоней на стене!

— Софи, ты сейчас издеваешься?

— Даже не думала! В смысле, ты не видишь? — удивилась я. — Вон же прямо посередине арки.

На что Эванс стал пристально осматривать площадь стены перед собой, потом даже отошел ко мне. Посмотрел с моей позиции. И наконец сдался:

— Ничего не вижу! Покажи!

Подав Рамсею руку, поднялась и, отряхнувшись, отправилась к стене. Ткнула в оба оттиска.

— Вот тут!

Эванс продолжал стоять на том же месте, где до этого сидела я.

— Там пустая стена! — неверие проскользнуло в его голосе.

— Иди сюда! — позвала я этого Фому неверующего. — Дай руку!

И вложила ладонь мужчины прямо в оттиск более большой ладони. Свою же ладонь положила на оттиск меньшего размера.

Арка вдруг ярко вспыхнула, а когда снова погасла на ее поверхности отпечатались древние руны.

— Ты можешь прочесть? — на всякий случай спросила я.

— Да, это древнедраконний. — почему-то шепотом ответил мне Эванс. — «Соединив добровольно кровь золота и аб… обсидиана, вы откроете проход в святыню, соединяющую сердца».

— Есть что-нибудь острое? — спросила у своего дракона. Терпеть не могла резаться, но редко какой обряд в практике некроманта проходил без этого. Так что практики, чтобы свыкнуться у меня было много.

— Да, есть нож. — протянул мне сей предмет дракон. — А зачем?

— Что зачем? Зачем кровь? Так понятно же. Ты обсидиановый, то есть черный дракон, я, так полагаю, золотой. Наверное, нужно смешать нашу кровь на ладонях и приложить к этим ладошкам. — кивнула я на отпечатки в стене, которые теперь видел и дракон.

— А почему обсидиан — это черный? — задал странный вопрос Эванс.

— А какой еще? Насколько я знаю, обсидиан только черным и бывает. Хочешь сказать ты не знаешь, что такое вулканическое стекло? Руку дай!