— А я рад, что все так сложилось! Неделю вдали от тебя, я бы не выдержал. — ответил мне мужчина. Меня притянули ближе, пройдясь ладонями по спине. А потом опустились ниже. Явно намекая на то, без чего не смогли бы прожить неделю. Вот же ж, Ящер озабоченный!

Подняла на него глаза и … пропала. Столько нежности и любви было в них. А еще связь, что натянулась в этот миг стальным канатом, просто сбила с ног лавиной чувств моей пары. Теряясь в водовороте эмоций, своих, Эванса, я словно под слоем ваты расслышала слова дракона:

— А теперь я уже могу поцеловать свою жену?

— Целуй! — все-таки сумела ответить я, повисая на руках своего дракона.

Наше появление в раскрытых витражных дверях зала было не менее фееричным, чем уход.

Разорвав первый супружеский поцелуй мы с удивлением обнаружили, что стоим перед дверьми, с которых и началось наше сегодняшнее приключение.

— Готова! — спросил меня супруг.

— К чему? — придавая платью приличный вид, уточнила я.

— К явлению народу.

— Посмотри, хорошо выгляжу? Ничего не съехало? — задала я вполне женский вопрос.

— Ты самая красивая! — лучисто улыбаясь ответил Эванс.

Ага, знаю я. Самая красивая, а где-нибудь что-нибудь торчит!

— Ничего не размазалось? — продолжила я.

— Ну, как сказать. — протянул муж. — Вот тут чуть-чуть. — И меня поцеловали туда, где по мнению дракона был непорядок. — И еще вот тут. — повторяя действие, ответил Эванс.

— Эванс! Мне не до шуток! — все же проворчала я. Только вот его действия, как ни странно, сумели снять мандраж, придав мне сил и уверенности. — Ладно, давай! — дала я отмашку.

Эванс толкнул витражные двери, и мы появились перед гостями в лучах ослепительного света. Только предкам этого оказалось мало и после того, как гости проморгались. А после оглушающей тишины раздались бури оваций. На нас сверху полился дождь из лепестков стапелии. Цветка Пресветлой Праматери. Ветки которой подкладывают молодоженам под матрас в первую брачную ночь, а вот лепестками как раз осыпают новобрачных.

— Благословение Пресетлой!

— Осененные самой Богиней!

— Благодать Праматери! — шепотом раздалось со всех сторон зала.

Но тут Эванс поднял руку, и зал стих.

— Дорогой отец! — обратился дракон к спешащему к нам старшему герцогу, — Я рад представить Вам свою супругу — Сафину Эмили Рамсей. — выводя меня за руку перед собой, объявил мой муж. — Нас повенчала сама Пресветлая.

И в оглушающей буре восторга, устроенной непосредственно гостями, свекр произнес:

— Рад приветствовать тебя в моей семье, дочь моя! Благослови вас Праматерь Драконов!

И от души расцеловал в обе щеки.

А затем взяв за белы руки, Эванс с отцом спустили меня на ступеньку ниже.

Тут уж подсуетилась герцогиня, одевая мне на голову небольшой золотой венец, с крупным голубым камнем посередине. Надо сказать, что на голове самой свекровушки красовался идентичный.

— Рада приветствовать тебя в моей семье, дочь моя! Благослови вас Праматерь! — и аккуратно поцеловала воздух возле моих щек.

Эвансу же досталось более теплое объятие.

Гости после этого захлопали еще громче. Со всех сторон послышались возгласы поздравлений.

Но все перечеркнул сильный мужской голос, раздавшийся с середины зала.

— Я накладываю вето на этот брак!

Шум и поздравления тут же стихают. Слышится лишь шелест нарядов, когда их обладатели вышколено расходятся по двум сторонам, открывая нам вид на короля Драммонда III, идущего в нашу сторону.

— Волею моего Императорского Величия, я Драммонд III накладываю вето на брак герцога Эванса Фредерика Рамсея и Сафины Эмили Арнмонд-Остин, герцогини Олбани. — дойдя до второй ступени возвышения, объявляет монарх империи Аморан.

— Поздно дядя. — спокойно отвечает ему Эванс, при этом отступая вместе со мной на верхнюю площадку возвышения. Туда, куда, как я поняла, могут подняться даже не все члены семьи.

А потом спокойно снимает сюртук и задирает рукав, чтобы показать свое новое тату. По залу пробегает шепот восхищения.

— Я же говорил, что нас повенчала сама Праматерь Драконов. Точно такое же у Софи.

— Не верю! — отвечает Император, и в его вертикальных зрачках вспыхивает пламя. Многим впередистоящим гостям становится плохо. Пару дам падают в обморок, в том числе и стоящая на той же ступени Маргарет. Ее подхватывает герцогиня, которая судя по серому тону лица сама держится из последних сил. Граф Уайт и старший Рамсей бросаются на помощь супругам.

Я же задираю свой рукав до самого плеча и, глядя императору в глаза, демонстрирую свою брачную метку.

Взгляд монарха, сквозь который на меня смотрит черный дракон, пытается подавить, заставить сдаться. Но это не мой дракон. И не мой мужчина. А значит и для капитуляции не место. И пусть это вызов. Но чувствуя спиной горячую грудь Эванса, я понимаю, что по-другому отстоять свою свободу не получится.