В этом было столько немыслимо интимного.

Он сам нарезал для нее мясо и подкладывал в тарелку лучшие кусочки.

Он, черт бы его побрал… ягоды принес. Лежали на зеленом листе в плоской фарфоровой тарелке. Те самые, Ника немедленно узнала запах и вкус.

Танец был. Всего один. Такой… бесконтактный. Музыка странная, немного средневековая, но музыканты играли «Белый шиповник» из «Юноны и Авось». Когда Ника поняла это. Когда в памяти всплыли строки:

Для любви не названа цена

Лишь только жизнь одна

Жизнь одна, жизнь одна…

Ей хотелось кричать:

«Что же ты делаешь!? Ты же влюбляешь меня в себя…»

А когда увидела решимость в его глазах, почувствовала горячую жадную вспышку его чувств…

Она просто не смогла вернуться за стол.

В смятении поблагодарила его и попросила проводить к себе.

И вот теперь он вел ее, держа за руку, совсем как тогда, после поединка. Молчали оба. Но это было значимое молчание, важное, обволакивавшее обоих как кокон. Общая тайна.

У самой двери он остановился и, спрашивая разрешения взглядом, медленно склонился поцеловать ей руку. А у нее мурашки по всему телу, сладкая волна. Так же нельзя…!!!

«Так нельзя, ты же умрешь!» — кричали ее глаза.

«Если такова цена, я готов», — читалось в его взгляде.

«Но я не готова! Нет!»

Его глаза вспыхнули так ярко, как будто он получил желанный ответ. А Ника убежала к себе и привалилась спиной к двери спальни.

***

В этот раз она справилась со всем без посторонней помощи.

Наоборот, Ника немедленно выставила из комнаты обеих девушек. Старалась как могла быть вежливой, но уж как вышло. Стянула с себя платье и драгоценности, и сразу бегом к книге.

Потому что она не была готова!

Не было смысла отрицать, что механизм запущен, и этот мужчина больше ей не безразличен. И более чем! Бессмысленно отрицать, она влюбилась.

Но только не ценой его жизни! Не такой ценой.

А книга как всегда, лишь обожгла ее и не спешила отрывать свои тайны. Тогда Ника тряхнула ее, резко открыла, буквально разламывая пополам, и в ярости выкрикнула:

— Как мне спасти его, как?! Зачем ты мне нужна, если не можешь сказать главного?!

Побежали быстро-быстро перед глазами страницы, а с ее пальцев вдруг слетело что-то, похожее на серебристое облачко, упало на книгу, впиталось в листы. И они сами открылись на том самом месте, где она прочитала когда-то:

«Мужчина, которого полюбит серебряная ведьма, умрет».

Там дальше было:

«Избежать смерти сможет, только если…»

Раньше на этом месте текст обрывался, а теперь одна за другой стали возникать буквы:

«…если со смертью соединить любовь. Кто знает знаки, тот поймет».

Книга дала ответ?! Ника задохнулась от волнения, прижимая кулак к губам.

Боже милосердный… Как теперь расшифровать это?!

И вдруг поняла. Знаки. Знаки… Это ЗНАКИ. Те самые. Книга. Ей нужно в библиотеку.

Но она не знает знаки так хорошо, как… Дэймар! Он поймет.

В тот момент Ника от волнения не находила себе месте, но кое-как провертелась в постели до утра, под утро даже кажется заснула. И снился ей крохотный красный комочек, как будто живой зверек.

А утром, как проснулась, не стала тянуть, отправила к Дэймару девушку с белым платком и просьбой встретиться как можно скорее в библиотеке.

И пока та бегала, Ника мерила шагами комнату и все смотрела на стол. Там на подносе одиноко лежал красный платок. Потом отошла к окну и встала там, скрестив на груди руки. Уставилась невидящим взглядом на горы. Наконец спустя целую жизнь и еще сто часов, запыхавшаяся Лессаль вернулась. Поклонилась ей и проговорила:

— Миледи Беренис, король ждет.

Сердце громко стукнуло, подскочило к горлу.

— Хорошо, — проговорила Ника и пошла к дверям.

Быстрым движением зацепила с подноса красный платок и сжала его в кулаке.

Впервые Ника шла по коридорам замка впечатывая шаги в каменный пол. Спешила, кулаки сжимались. В левой руке маленький красный комок. Его надо было прятать, беречь, как будто он живой. Он слишком много значил.

Но еще больше, несоизмеримо больше значило то, что ей предстояло разгадать.

Вот она. Дверь библиотеки. Наконец-то.

Девушка-прислужница стукнула три раза металлическим молоточком, темная от времени резная дверь открылась, и Ника шагнула внутрь. Все, ее отрезало от внешнего мира. Первое, во что уперся взгляд, его фигура. Дэймар стоял посреди зала библиотеки, поза напряженная. Лицо хмурое, тревожный взгляд. Он качнул головой и спросил, шагнув к ней:

— Что-то случилось?

Случилось.

Ника шумно выдохнула и медленно приблизилась. Говорить трудно, дыхание сбивается.