– Вот те говорят, что Михаэля разорвет первый же песчаный волк.

– Волк? А я думала, что он будет сражаться с такими же воинами.

– Прежде чем встретятся два воина, – важно начал дракон, – отсеивают слабаков. Отсеивают с помощью зверей. Так на любой арене принято.

– А почему здесь нет других женщин? И в городе их раз, две и обчелся.

– Потому что гномы – патриархальный народ от слова «слишком». Женщины обычно сидят дома с детьми. И лица прикрывают.

– А что насчет других рас?

– Низшие расы в Тмашог не пускают. И если бы Файн был не с нами, то пройти бы в город не смог. На воротах считывающий расу механизм стоит.

– Ничего себе! А почему?..

Шанель закатил глаза, а Каин, сидевший в ряду позади, между местом королевы и дракона, хохотнул. Его милая почемучка. А как зыркнула-то на него сейчас. Мол, чего это я такого сказала, что ты угораешь там?

Хорошие же места им, однако, достались. Государева ложа располагалась прямо перед песчаной ареной эллиптической формы. Зрительские трибуны окружали ее концентрическими овалами – первые ряды почти у самых бортов, дальние – выше и ближе к стенам. Две решетки, одна напротив другой, для вывода бойцов, были закрыты. Волка, наверняка, дразнят. Чтобы поагрессивнее был, когда выпустят. Михаэля же дразнить сложновато. А иногда и чревато ударом посоха промеж глаз.

Глава 7.2

Когда раздался зычный гномий голос, возвещавший о начале битвы, толпы на трибунах разразились овациями. Места на арене в этот день были заняты все, а потому шум стоял невообразимый.

– Что он говорит? Что он говорит, а? – дергала Фредерика дракона за рукав.

– Говорит, что любите и жалейте…

– Жалейте?

– Жалейте монаха из драконьего культа по прозвищу… эк они ему что придумали. Кровавый Кулак.

– О-о-о! – В руках девушки откуда ни возьмись появился тот самый плакат с Михаэлем в стойке богомола, подаренный Митэ, и она развернула его, свесив с балкона ложи. – Михаэль лучше всех! Михаэля ждет успех!

– Фредерика, они тебя не слышат, – одернул ее Шанель, и орать она перестала. Плакат из рук не выпустила.

Бой барабанов, низкие звуки труб…

– Гршкрвтмлв! – послышалось из уст гнома-комментатора королеве.

Должно быть, на эту должность брали самых неразборчивых, чтобы от самого процесса не отвлекали.

Потом решетка с правой стороны арены поднялась, а из нее на свет палящего солнца вышел он. Загорелый, подкаченный, крепкая грудь обтянута тонкой тканью красной тоги. Лицо сосредоточенное, пальцы с необычайной ловкостью раскручивают боевой посох. Прикусил пухловатую нижнюю губу.

– Фредерика, тебе не жарко? – обернулся к девушке Шанель.

– Нет.

– А то ты вся покраснела.

Непроизвольно королева дотронулась до щеки, а Каин со своего места фыркнул со словами: «Показушник. Вы только гляньте, как выделывается!»

А выделывался он очень даже ничего.

Теперь поднялась вторая решетка, и на арену выскочил вышеупомянутый песчаный волк. Хотя нет! Волчище размером с королевского дога. Шерсть бежевая, морда вытянута, как у лисы, клыкастая пасть раскрыта.

Около минуты монах успешно уворачивался от страшной пасти и когтей, а потом… потом зверь просто упал на землю. Для пущей правдоподобности парень замахнулся, но легонько ткнул его палкой в бок. Зрители сами озверевшие – не заметят подставы.

– Драконья магия? – догадалась Фредерика и повернула голову к Шанелю для подтверждения своих слов.

– Именно, – кивнул тот. – Потянулся к нему магией и приказал лечь. Не со всеми разумными существами прокатит, но с животными – всегда.

– А это честно?

– Нет. Но эксплуатировать подмастерье Драконьего культа для варварских развлечений тоже бесчестно.

Подняв посох над головой, Михаэль показал, что противник повержен и можно приводить следующего. Работники арены спешно забрали замершего волка.

Публика в то время неистовствовала. Поди, кровищи ждали и вытягивания кишок, а получили обаятельного лысика и душечку-пацифиста в одном флаконе.

Следующее испытание сильно от предыдущего не отличалось, только волков было трое. И с ними Михаэль поступил аналогичным образом.

Затем вывели первого серьезного противника – бородатого гнома с огромными мешками под глазами, в помятых доспехах и шлеме на макушке, прикрывавшем еще и уши. Как узнал Шанель по разговорам в ложе, им оказался один из заключенных дворцовой тюрьмы. Заключенных часто отправляли сюда в качестве пушечного мяса. Единицы из них продвигались по карьерной лестнице в стенах арены и освобождались из заключения. Освобождались, чтобы стать рабами теперь уже управляющих боями не на жизнь, а на смерть.

– Сейчас он не может воспользоваться магией? – осведомилась королева.