– Зьдгасьтвуй, когольева Фгьедерьика.

Девушке показалось, что она сейчас под землю провалится. Лицо ее за считанные секунды надулось красным шаром, и она отчаянно стиснула зубы, чтобы не заржать. Возможно, в любой другой, более спокойной обстановке, она отреагировала бы на эти слова адекватно, но при всем великолепии Его цветейшества и мелодраматичности момента ее чуть не разорвало от истерики.

– Фредерика, ты должна что-нибудь ответить, – подсказывал тихонечко Шанель.

Да с полным ртом орехов сказать что-либо и то проще, чем с полным ртом смеха. А когда королева повернулась к верному Каину за поддержкой и состраданием, то увидела, что его голова тоже вот-вот взлетит на воздух. Это стало последней каплей.

Она прыснула. Громко так, с чувством, без расстановки. Слезы брызнули то ли от смеха, то ли от стыда. Истерические слезы они такие, сам понять не можешь, с чего вдруг глаза на мокром месте.

Дрожащая рука дракона опустилась на лицо. Это крах. О какой дрессировке королевы может идти речь, если она настолько предсказуемо безнадежна?

– О владыка, – воздела руки Фредерика. – Мне что-то поплохело. Позвольте я выйду.

Не дождавшись ответа, драматично коснулась лба тыльной стороной ладони и мелкими шажками засеменила к выходу.

– Я пойду, помогу, чем смогу, Ее величеству, – первым опомнился Каин и поспешил за улепетывающей девушкой.

– И я.

– И я.

Михаэль с Файном тоже убежали.

– Эх… – вздохнул Шанель. Именно ему пришлось на эльфийском распинаться перед иностранной аристократией.

Королева тем временем пробкой выскочила из дверей, завалилась на один из плетеных диванов и расхохоталась, наконец, всласть. К истерике ее присоединился и Каин, присев на подлокотник и запрокинув голову. Оборотень с монахом решили пока выжидать.

Шанель в дверях грянул как гром средь ясного неба. Однако смех королевы и светлого этот гром заглушил.

– Что это такое?! – захлопнув двери, взвизгнул дракон чуть ли не фальцетом и заломил руки. – Мы столько времени готовились, столько готовились, чтобы ты учудила… такое?!

– Ох, а-а-а… – протянула Фредерика, смазывая слезинки под веками большими пальцами.

– Судя по всему, она ничего не могла поделать с собой, – заступился за свою королеву Михаэль.

– Вот пусть и разбирается теперь с обидевшимся владыкой!

Девушка сложила губы трубочкой, встретилась с Шанелем взглядом и снова прыснула.

– Фредерика!

Осознание того, как некрасиво она поступает, пришло к ней еще во время побега, но сейчас смехоэйфория закончилась. Королева отсмеялась и теперь подумывала о том, чтобы отправить в тронный зал парламентера, нежели возвращаться туда самой.

– Прости меня… Шанельчик, – захлопала девушка ресницами. Мило и кокетливо, изо всей силы.

– Нет уж, не выйдет, – сощурился тот. – Иди туда одна. И пусть тебе будет с-с-стыдно.

– Но я не знаю эльфийский, – потупила Фредерика взгляд.

– Зато владыка знает человеческий, – ухмыльнулся дракон.

В общем-то, и не поспоришь. Вот только какого уровня этот человеческий…

И тут двери в тронный зал снова отворились, а вышли из них супружеская чета и вся их нахохлившаяся свита. Нехорошее предчувствие закралось в душу королевы. Очень нехорошее.

«Будут бить», – решила она железно и поняла, как же сильно соскучилась по веселушке Альбьертино.

Глава 10.1

Я не соперничаю с бесстыдством.

Джина Лоллобриджида

Фредерике так и хотелось сорваться сейчас и убежать, чтобы избавиться от назревавшего скандала с правителем другой страны. Да-да, эмоциональное недержание королевы иногда может стоить Зеленодолью репутации, а также лишения Альтеры магии. Всей, кроме темной, естественно. Князь об этом позаботится, если четырем странам не суждено будет сплотиться. И из-за чего не суждено? Из-за того, что над говором владыки посмеялась. И смешно, и грустно.

Когда Ньиль лир Ароэль, его супруга и свита остановились напротив дивана с пристыженной девушкой, всеобщее молчание стало совсем уж нагнетающим. Гробовым. Может, бить и не будут. Не воинственные гномы все-таки. Но покинуть пределы Цветодолинья попросят. На этом миссия королевского отряда будет завершена, и вся их подготовка к битве с князем пойдет насмарку.

Внезапно владыка эльфов засмеялся. Звонко, мелодично. Совершенно позабыв о своем стыде, девушка изумленно на него вытаращилась. Остальные, кстати, тоже, включая и ее отряд, и свиту лир Ароэля.

– Кьякьяжь ви чьюдьная, – наконец сквозь смех произнес он. – Сьевсьем не пьохожи на мьоих эльфьов. Охь уж этьи агистьокгьаты. Никьтьо не смьееть сьмьеятьсья надьомьной.

А потом он перешел на родной эльфийский, уже обращаясь к Шанелю. Тот тоже был в легком недоумении от происходящего, кивал скорее по инерции и периодически поглядывал на Фредерику.