А девушка тем временем неслась, не разбирая дороги, спотыкаясь о каждую вторую корягу, по щиколотку проваливаясь в чавкающую грязь, выныривая оттуда и продолжая свой марафон. Голоса, тени – все смешалось в ее голове. Королеву бросало то в жар, то в холод, дыхалка была на пределе, в боку нестерпимо кололо, но она обязана была бежать вперед от невидимой опасности позади.

Когда действие крика баньши закончилось, на Фредерику накатила уже новая волна ужаса, на этот раз искреннего. Где лагерь? Где мальчики? Каин? Шанель? Михаэль? Файн? У нее не было ни малейшего желания шастать по мрачным вонючим топям в одиночестве. А когда еще и паутину перед собой заметила метров пять по диагонали, то завопила чуть менее истошнее баньши.

– Каин! Шанель! – Голос девушки застревал в погнутых кустах, тухлой воде и кронах корявых деревьев. – Михаэль! Файн!

Локоть резко защекотало, и, молясь всем существующим и несуществующим богам, Фредерика опасливо покосилась на руку.

– А-а-а!!! – И в кусты полетела многоножка размером в три-четыре пальца. Жирная, скользкая и липкая. – Пожалуйста, пусть это будет сон, сон, сон. Страшный сон…

Но нет, сколько бы королева себя ни щипала, проснуться ей не удавалось. А она бы сейчас все отдала, лишь бы вернуться назад во времени и успеть закрыть уши. Пауки, многоножки, всякие прочие твари, которых она и на Земле-то стороной обходила за километр, теперь выросли в несколько раз, и она стоит посреди этого минного поля насекомых в одном платьишке и туфельках.

Еще раз покосившись на гигантскую паутину, девушка нервно сглотнула и сделала пару неуверенных шажочков в противоположную от лагеря сторону.

– Верните меня в Цветодолинье, пожалуйста…

Глава 12.3

Отряд ничуть не преувеличивал, рассказывая королеве об ужасах болот Темнолесья. Пожалуй, ни арены, ни русалки не переплюнут количество всяких тварей в стране темных на один метр квадратный. И шагу трудно ступить, чтобы с писком не раздавить очередную мокрицу, гусеницу или еще чего похуже. Хотя куда уж хуже…

А нет. Пауки. Пауки хуже. Ни одного Фредерика пока что так и не встретила, слава богам, но натянутые между деревьями клейкие паутинки, в которых даже она могла завязнуть (если учесть, что паучки таких размеров питаются не мушками и комариками, а кабанчиками средних размеров), красноречиво говорили о том, что существа на восьми лапках где-то рядом. Над головой, например?

Девушка перевела испуганный взгляд на рваные кроны, из которых то и дело доносилось шипение, а еще звуки шагов. Будто кто-то там топает. Топ-топ-топ по ветвям, листья шуршат. Снова голову задерешь – никого, а страх неизвестности, как известно, сильнее любого другого.

Периодически в голове королевы созревал вопрос: «Почему я все еще жива?» Действительно, с таким уровнем невезения в сочетании со спецификой окружения, девушку уже давно должен был сожрать какой-нибудь большой еж… или что-то в этом духе.

– Большой ежик… хи-хих.

Либо ядовитые болотные пары на нее действовали, либо у нее уже потихоньку начинала ехать крыша, но по какой-то причине у Фредерики началась самая натуральная истерика. Со слезами, соплями, криками: «Почему? Ну почему всегда я?»

– Будь серьезнее, Фредерика, ты королева! Реверансы, книксены, ложки для лимонов! Альвиомарре, госпожа гусеница, как поживает ваш дорогой супруг? Каркиомэ, госпожа мокрица, не заглянете ли к Ее величеству на чай в будущий вторник? Буду очень ждать вас и ваших личинок. О боги!

Но дальше – хуже. Нога в очередной раз увязла в грязищи по щиколотку, и сколько бы девушка ни пыталась ее высвободить, нога еще глубже уходила в землю. А потом и вторая последовала примеру первой. Трясина. Трясина, мать ее, как в кино.

И ни одной разумной души поблизости. Да хоть баньши пусть придут. Платье бы им королева подарила эльфийское, косметику. Что угодно. В мутной жиже захлебнуться не хочется.

– По-мо-ги-те!

Никакой гордости. Исключительно желание жить и быть любимой, но можно и только первое.

– По-мо-ги-те!

Ноги скрылись уже полностью с противным чавканьем, а чем активнее пытаешься выбраться, тем скорее скроешься по самую макушку.

– По-мо-ги-те!!!

Крона одного из ближних деревьев качнулась, листья зашуршали. Пауков ей еще не хватало здесь громадных! Не попала в паутину, так извольте пожаловать в трясину. Все равно сожрут с короной вприкуску.

Но не паук прыгнул с дерева на землю.

– Файн! – закричала парню Фредерика, отчаянно махая руками. – Я тут, я здеся! А скоро уже не буду!

Оборотень в полуформе на четырех конечностях с поразительной скоростью сократил расстояние между своим укрытием и утопавшей королевой и протянул той когтистую руку.

– Карк. Нар дило. Нар дило, каас, – протараторил парень, вперившись в девушку малиновыми глазами.

– Ты мне тут экзамен… по темному языку… устроить решил? – пропыхтела Фредерика, пока оборотень тянул ее к твердой почве. – Момент… неподходящий…

– Нар, нар, – отвечал тот. – Каас, каас.

– Фигас, – рыкнула королева.