– Казама? Файн? – пробасил мужчина.

– Файн. Мы разве знакомы? Я вас не помню, но если знакомы, то так даже лучше. Дело в том, что пророчество…

– Файн!

Материнское сердце не выдержало. Женщина птицей сорвалась к сыну и сжала того в объятьях. Теперь настала очередь парня изумляться.

– С вами мы тоже знакомы? – тупо спросил он.

Она нехотя оторвалась от оборотня, окинула его быстрым взглядом с ног до головы, всхлипнула и затараторила что-то на темном. «Нэна, нэна» слышала Фредерика, а Каин решил не переводить. Эмоции матери говорили сами за себя. А потом горе-мамаша затыкала пальцем в Эшера. И имя Казамы прозвучало. Его королева четко расслышала.

– Спрашивает, где Казама, – посчитал нужным пояснить Каин, не отрывая глаз от сцены.

Файн отпрыгнул назад, как ошпаренный.

– Где Казама? Где Казама?! – завопил он.

****Фредерика ожидала от доброго близнеца чего угодно, но только не гневной истерики. Видимо, она не настолько хорошо знала, что творится в его душе. А творилась там самая настоящая буря. Такая буря, которая вырывает деревья с корнями и поднимает в воздух крыши домов как пушинки.

– Это ты у меня спрашиваешь?! Ты! Тварь!

– Ё-моё… – прошептала Фредерика, прижав руку к груди. – Как некрасиво получается…

– Ты не имеешь права таким интересоваться! – Парня было не остановить. Пер как бульдозер. – Казама ненавидел тебя! И я тоже ненавижу!

Момент, и близнец выскочил из дома, открыв дверь нараспашку и чуть не снеся ее с петель. Девушка уже собиралась последовать за ним, но Каин схватил ее за руку.

– Ему нужно побыть одному. Перебесится и вернется.

– Но…

А вот Эшер побежал за ним. Королева снова чуть не прослезилась. Не постеснялся же в этот раз, почувствовал нить братских уз. Может, Файн все-таки сменит гнев на милость и примет этого щеночка?

– Опять все убегают, – спокойно констатировал Михаэль. – Почему в таких ситуациях обязательно нужно убегать, а не разбираться со всем на месте?

– Им не понять, дружище, – скорбно вздохнул Шанель и опустил лапищу монаху на плечо. – Этот мир слишком сложен для тех, кто вырос не в культе.

Почему же Казама так сильно рвался в Вуфало? Делал вид, чтобы лишний раз позлить их отца? И ведь не спросишь теперь, а вопросы зрели один за другим, тут же забываясь за стеной новых.

Файн уже покинул пределы городка. Благо обитель оборотней была небольшой. Забрался на первое крепкое с виду дерево, облокотился на ствол и закрыл лицо руками. Руки дрожали, а шум в голове от нахлынувших эмоций не давал сконцентрироваться на чем-то серьезном.

Мать-кукушка – горе в семье, но близнец готов был простить ее, если бы только она не забрала с собой одного из своих детей. Третьего, о существовании которого ни Файн, ни Казама, ни даже отец не подозревали. Почему только его? Почему не всех? Чтобы остальные все свое детство и отрочество провели под пятой высокомерного графа дар Раккаста и возненавидели жизнь еще сильнее, чем жизнь отшельника в Вуфало?

Эшер забрался на то же дерево, бесшумно. Молча уселся напротив внезапного брата и преданно заглянул тому в лицо.

– Чего тебе, щенок? – рыкнул Файн, зыркнув на парня исподлобья.

Но тот ничего не ответил. Улыбнулся и прищурился. Голову набок склонил.

– С мозгами проблемы, что ли? - повысил близнец голос.

– Мы не могли оставить Эшера в поместье дар Раккастов, – призналась женщина, разливая чай по глиняным кружкам. – У него… понимаете… с рождения были некоторые… отклонения. Если Файн и Казама родились крепкими и здоровыми, то Эшер… Он был на грани.

Разлив чай, горе-мать поставила чайник и оперлась обеими руками на край стола.

Отряд уже кратко поведал ей и ее мужу-оборотню о том, с какими целями сюда явились. Очень кратко. Более подробный рассказ оставили на тот момент, когда вернется Файн. О смерти одного из сыновей умолчали. Близнец сам расскажет, когда посчитает нужным.

– Мы знали, что в поместье он не выживет. Его затопчут, заклюют. Я была уверена, что ему было бы не пробиться…

– Как вы это поняли сразу после рождения? – перебила Фредерика. – То, что он сонеты не читал, только выбравшись на свет, еще ни о чем не говорит.

– Он не кричал. Он не плакал. Он был… как кукла. – Последнее слово она с таким ужасом прошептала, что наступила гробовая тишина.

Королева перевела испуганный взгляд на оборотня-папашу, и тот утвердительно кивнул.

– Прекрати на меня так смотреть, – снова не выдержал близнец и уже занес когтистую руку, чтобы столкнуть паренька с ветки, но зашипел и передумал. – Знаешь, почему я так поступаю?

Эшер улыбнулся еще шире и склонил голову на другой бок.