Окружили, нелюди. И так сразу, и так громко. Девушка уже собиралась бежать к началу тюремного коридора, хватит с нее приключений, когда из задней камеры некто схватил ее за подол. Встрепенулась как птица, попыталась вырваться, но грязные пальцы не отпускали. Вцепились еще сильнее в черную ткань.

– Стой, где стоишь.

Фредерика замерла. Все это – один жестокий план графа по ее умерщвлению? То-то он всегда был таким странным, неразговорчивым и нелюдимым. Планы свои вынашивал коварные…

– Темная магия задурила тебе мозги, – произнес парень из камеры напротив. – Ты слишком впечатлительная.

– Твой характер усилил процесс в разы, – рокочущий голос.

– Совсем меня не помнишь? Совсем? – снова беловолосый.

Королева переводила испуганный взгляд с одного заключенного на другого, не забывая и о том, что пальцы третьего сомкнулись на подоле ее платья.

– Так. Давайте все по порядку, – кто-то еще напомнил о своем существовании, через камеру. Этот голос оказался мягким и располагающим. Будто заключенный не в тюрьме сидел, а в гостиной с чашечкой горячего чая в руках. – Файн, отпусти ее.

Неизвестный нехотя разжал пальцы, но деру Фредерика не дала. Женское любопытство может подвести даже тогда, когда тебя околдовали с ног до головы. И не она ли сама изъявила желание спуститься сюда, чтобы ответить хоть на часть вопросов, мешавших ей спокойно засыпать по ночам?

– Послушай, Фредерика, – из клетки с рокочущим свесилась длинная и основательно потрепанная золотистая коса. – Ты помнишь, для чего ты здесь? Про нас я уже не говорю, но ты?..

– Я… я не помню.

– Хорошо, пойдем другим путем, – мужчина глубоко вздохнул. – Знаешь, где находятся эссенции?

– А с какой стати я должна… должна вам доверять?

– Я же не спросил, где они. Я спросил, знаешь ли ты их местонахождение.

Королева некоторое время подумала, поджала губу. Она ведь не предаст Эжена, если ответит на этот вопрос?

Фредерика кивнула.

– И что же ты делала в его спальне, а?! – встрепенулся светловолосый, и девушка сначала испуганно вжалась в прутья позади, а потом… обозлилась. И сильно так. Даже сама удивилась своему гневу к абсолютно незнакомому челов… светлому.

– Мысли читаешь? – процедила королева сквозь зубы. Неприятное ощущение ее охватило. Очень неприятное.

– Ты мне сама разрешила их читать!

– Не помню такого!

Узник лукаво прищурился. Как хитрый лис, но совсем не так как Эжен. Искренняя хитрозадость, как обозвала бы это явление Фредерика, а не приторная и наигранная.

И тут заключенный запел:

– Жил такой милый зелененький орк…

Девушку отчего-то моментально бросило в краску, аж до корней волос. Да, пел блондин не ахти, но чтобы настолько дикий стыд охватил!.. Даже дышать трудно.

– …Назвал его дедка по мамке Георг… – безжалостно продолжал парень. – Кушал Георг наш всегда за троих…

– …Измучил в деревне он… всех поварих, – завершила четверостишие Фредерика и испуганно зажала рот ладошками.

– Да! – победно сжал певец кулак. – Творчество не всегда вызывает положительные эмоции, но если вызывает хоть какие-то – это успех.

Из камеры раскатоголосого раздались смущенные покашливания, а потом блондин отошел от своего триумфа и вновь вцепился в прутья обеими руками.

– Фреди, – серьезно обратился он к девушке, и губы ее дрогнули. – Тебе нужно разбить темную эссенцию. Вспомни, зачем ты здесь. Зачем мы все здесь.

– Нет, вы все сумасшедшие, – выдохнула Ее величество с едва уловимой ноткой смятения. Для Каина эта нотка прозвучала звонко. – Граф! Граф!

Быстрыми шагами, подхватив подол, девушка устремилась к винтовой лестнице к ожидавшему там Корбею.

Глава 18.2

Тюрьму они покинули в безмолвии, поднялись наверх, и мужчина коротко поклонился, находившейся в некотором смятении, Фредерике.

– Двое из заключенных, Ваше величество, мои сыновья, моя плоть и кровь. Начиная все это, я никак не ожидал, что они будут сидеть цепными псами в сырых камерах, а не героически погибнут в бою. Подобная участь не для дар Раккастов.

– Ваши… сыновья? Но почему?

– Можете закрыть глаза и ушки на то, что они твердят по поводу эссенции, но выпустите моих сыновей. Камеры не пропускают магическую энергию, пока не отперты ключом…

– Да что вы себе позволяете?! – вспыхнула королева, пятясь к коридору. – Если Эжен посадил их туда, значит, так надо! Это и вас касается, и их касается тоже.

– Но вы знали их прежде! Всех! – Корбей тоже повысил голос. Пришлось изменить обыкновенной холодности. – Вы скоро рассыплетесь в прах, а Файн и Казама сдохнут в тюрьме как собаки! А мне… – Мужчина быстро приблизился к девушке и крепко сжал хрупкие плечи. – Мне молодой князь обещал выход на мировой рынок, если я стану его советником. И? Где мой мировой рынок? Восставшим оружие без надобности, а кузница дар Раккастов – дело всей моей семьи! – Глаза его зловеще сверкали, и у Фредерики даже слезы от графской экспрессии проступили. – Всей. Моей. Семьи!