«Привет, дорогая, не родная, но замечательная, мамуля. Темные совсем распаясались и впредь я не разрешаю тебе закрывать на это глаза. Скот травят, жители боятся, единороги сошли с ума. Прошу отправить к воротам Латинии армию, сколько сможешь человек, лучше побольше. В дополнение к письму отправляю тебе артефакт для связи, второй такой – у меня. Спроси у придворных магов, как нажать на вкл.

Люблю, целую, твоя Фредерика».

– Теперь для Мастера. Михаэль, можешь продиктовать сам? Боюсь развязать с храмом войну.

Монах сдержанно кивнул. Где-то на заднем плане ржал одинокий Пересмешник.

«Скромно приветствую Вас, уважаемый Мастер. Для долгих повествований нет времени и прошу простить меня за это. В настоящий момент вместе с принцессой и старейшиной я нахожусь в Латинии. Дела здесь очень плохи и касаются назревающей войны с темными. Если бы Вы могли отправить к нам самых быстрых наших драконов, королевство осталось бы перед Вами в неоплатном долгу. Все действительно очень серьезно. Отправляю связной медальон.

Старший монах храма, Михаэль».

– Отлично, – хлопнула принцесса в ладоши.

– Остается найти курьера и дождаться ответа, – пробубнил Фаррел, уже запечатывая письма в конверты и нагревая сургуч.

– Не стоит забывать, что с пророчеством тоже следует разобраться, – напомнил дракон и скинул с плеча золотистую косу. – Отогнать темных от границы – еще полбеды. За всем стоит князь.

Продолжительный зевок Фредерики дал понять окружающим, что время довольно позднее и остальные размышления, какими бы серьезными они ни были, можно отложить до завтра.

А ведь они до сих пор не сообщили архимагу о главной цели темного князя – разрушении магических эссенций.

 Глава 19

Глупец познаёт только то, что свершилось.

Гомер

Вскочила Фредерика ни свет, ни заря, потому что на этот день у нее были особые, грандиозные планы. Пнув одеяльный кокон Пересмешника, она наскоро принялась натягивать платье от которого до сих пор немного попахивало гарью, зашнуровывать кожаный корсет и протирать туфли кончиком ковра. Закончив с этим, девушка перешла к другой важной составляющей ее замысла – финансовой.

Немного покопавшись в походной сумке, она выудила оттуда длинный футляр цвета пергамента. Открыла, высыпала содержимое на ладошку и невольно залюбовалась. Ожерелье из пейнитов. То самое, что красовалось на ее шее в ночь дворцового бала.

«Но сейчас оно уж точно послужит короне!»

С этими мыслями украшение исчезло в набедренной сумочке для мелочей.

– Пересмешник, ты сам возжелал принимать участие в моих авантюрах, так что давай, вставай, надевай портки и с песней.

Тот с мученическим стоном поглубже зарылся лицом в подушку.

Всего общежитская комната была рассчитана на две двухъярусные кровати. Поскольку шестерых гостей архимаг точно не ждал, пришлось тащить сюда третью кровать. И как посчитала сама Фредерика, такой совместный сон очень сплачивал. Если исключить бурчание желудка Шанеля, бубнение и рычание Казамы, чтение мантр Михаэля сквозь сон, то…не так уж все и плохо.

Старейшину с кровати все-таки столкнули. И не принцесса, а Казама, которому осточертели причитания и уговоры Фредерики в адрес сонной тетери.

– Идите отсюдава, оба! – прикрикнул оборотень, проворно вскочив на второй ярус и вновь падая в объятия Морфея.

– Чувствую себя многодетным отцом-одиночкой, – честно признался Пересмешник, натягивая правую штанину.

– Куда мы все-таки направляемся? Ты мне скажешь?

Парочка уже покинула стены академии и теперь держала курс на ворота. Вернее, курс держала принцесса, а старейшина так, сзади плелся, позевывая.

– Скажу. Я ведь не знаю где это.

– Вы не перестаете удивлять меня, Ваше высочество.

– Мне нужно оружие. Мы идем покупать мне меч.

– Я предполагал любой исход событий и это – далеко не самое страшное из зол, – миролюбиво заключил он.

Еще и дорогу правильную показал к оружейным магазинам. Фредерика аж нарадоваться не могла на своего помощника. Будто бы Казама скинул того с кровати именно с правильной ноги. Или с правильной руки. Каким там местом он на пол приземлился?

– Покупать на что собралась? На мои? – осведомился Пересмешник, но девушка отрицательно мотнула головой.

– На свои!

И выудила из поясной сумки изумительное королевское ожерелье с поблескивающими на солнце оранжевыми камнями.

Старейшина сначала засмотрелся на него с приоткрытым ртом, как и принцесса с утра, а после выхватил его легким движением и перепрятал в свою сумку.

Фредерика даже глаза вылупила от такого порыва.

– Пусть пока побудет у меня, – тихо произнес парень и воровато обвел взглядом улицу. – Подобными вещами лучше не разбрасываться.

На это девушка ничего не стала отвечать. Нахохлилась как голубь на морозе, но стыд кольнул.