– Ей сложно не верить. По ее прихоти я здесь, по ее же прихоти меня отсюда могут выпихнуть. А я не должна этого допустить. Ни в коем случае. Я уже с трудом припоминаю свою жизнь в родном мире. Мне нравится этот. Даже если придется сражаться с зомби, у меня теперь есть универсальное оружие против них. – И принцесса вновь вытянула топоры перед собой. – Такие крошки всегда выручали меня в играх.

– Крошки… – прошипел старейшина сквозь стиснутые зубы.

Михаэля они нашли в общежитской комнате. Он все еще умиротворенно дрых. Видать, отдыхал таким образом от сурового распорядка своего храма. Пересмешник даже будить его не хотел, к огромному удивлению Фредерики. От соперничества к сочувствию. Причина, к слову, в обоих случаях одна – принцесса.

– Но только он может научить меня сражаться с оружием, – стояла на своем девушка. – Остальные либо маги, либо оборотни. А Шанель вообще только в реверансах приседать горазд, пока в такой форме. И ест за троих как орк ваш Георг.

– Ладно, ладно, – сдался, наконец, старейшина.

Недовольного монаха в итоге разбудили, причину объяснили и более довольным его это не сделало.

– Могли бы подождать хотя бы до обеда, – раздраженно пробубнил он, но слово принцессы – закон, даже если она совсем непутевая.

Пока монах собирался, а Фредерика вела монолог на тему дорогих уже сердцу топоров, проснулись и все остальные. Близнецы решили увязаться следом, а Шанель пообещал увязаться как только позавтракает.

Место для тренировок было выбрано Пересмешником. Им оказался один из полигонов академии, на которых студенты отрабатывали магические приемы поодиночке, или же проводя столь популярные нынче магические дуэли. Представлял собой такой полигон участок земли сто на сто метров, огороженный забором. Во время массовых соревнований заборы эти делали магически не проводимыми.

Участники текущей воинской дуэли вышли в центр. Остальные расположились вдоль забора в качестве зрителей.

– Вы всегда через чур рветесь в бой, Ваше высочество, – сдвинул брови Михаэль и доставая из-за спины расписной посох. – Сейчас я бы хотел доказать, что ничего хорошего ваш детский энтузиазм не предвещает. Поддаваться я не собираюсь, потому что в реальном бою играть с вами в поддавки никто не будет. Веселить своих подданных шутками-прибаутками – это одно, но сражаться с ними плечом к плечу – совсем другое. За сим надеюсь выбить дурь из вашей прекрасной головушки.

Монолог завершился его коротким поклоном, а принцесса растерянно захлопала глазами. Такого сильного вступления она от приятеля нисколько не ожидала. Видимо, все действительно зашло слишком далеко. Козни хитрого темного князя, многократные засады масок, ее собственная глупость…

А потом оппонент с места подпрыгнул в воздух и полетел в сторону Фредерики, выставив посох перед собой. И девушка сорвалась в сторону. От приземления монаха высокий пылевой столб поглотил и его самого, и незадачливую принцессу. Выскочить на свежий воздух она сумела только через некоторое время, но Михаэль возник перед ней тут же. Стиснутые зубы, взмах посоха и один из топоров с треском развалился на две части. Фредерика не сразу поняла, что произошло. За движениями монаха она даже взглядом не поспевала. Но увидев, а скорее почувствовав, в правой руке лишь кусочек деревяшки, девушка перевела взгляд на землю. Голова с бегущими в орнаменте волками лежала у ее ног.

– Ты…ты… – принцесса зажала рот, чтобы не разреветься в голос, а по щекам уже побежали крупные слезы, – …ты…сломал.

Михаэль выпрямился, выйдя из боевой стойки, и молча уставился на результаты своего труда. Сначала на деревяшку, а потом и на железную голову топора в песке. Выражение его лица было аналогичным тому, с которым он держал речь в начале короткой дуэли с плохим концом – суровое, раздраженное, с широко раздувающимися ноздрями. Вот, что бывает, когда доводишь до белого каления миролюбивого, но сильного и серьезного мужчину. Жалеешь потом об этом и плачешь горючими слезами.

– Я сломал, Фреди, – согласился Михаэль. – Сломал. Потому что, выйди ты драться с этими зубочистками, тебе таким же образом переломят хребет. Все еще думаешь, что это забавно?

Зрители, осознав, что боевое представление перерастает в драматическое, поспешили к дуэлянтам.

– Шанель уже говорил тебе эти слова, но напомню, так уж и быть. Ты не маг и не воин. Тебя пригласили сюда для того, чтобы ты исполнила роль правительницы Зеленодолья и помешала сбыться пророчеству о его падении. Если ты избранная, значит такая, какая есть. Не без придури, конечно. Однако если эта придурь угрожает твоей жизни, то наша задача – выбить ее. Даже такими жестокими методами, Фреди.

Принцесса внимала ему, периодически всхлипывая и еще сжимая в руке деревянный обрубок.

Когда же в маленький драматичный мирок ворвались зрители, девушка бросила короткий отсутствующий взгляд голубых глаз на Пересмешника, прошептала «Это был Казама», выкинула обрубок на землю и быстрым шагом направилась прочь.

– Это был я, – мечтательно протянул Казама, подобрав железяку и прижав ее к груди. Едва слезу не пустил. Мужицкую, скупую.