– Специалисты с кафедры душевных болезней говорят, что, как правило, жертву убивают в течение двух часов после похищения, – услышал Лефевр и внезапно понял, что это он сам и сказал. – Мороженщик действительно убивает в первые полтора-два часа, так считают криминалисты. И почти сразу же избавляется от жертвы. Но тело миледи Росса пока не найдено, поэтому нам следует объявить всесузианский розыск. По всей вероятности, Мороженщик покинул столицу с заложницей.

Он хотел было добавить, что это нужно сделать как можно скорее, отправив сверхсрочный запрос в главное полицейское управление, но в это время в зал заседаний вошел принц Рекиген собственной персоной. Вот уж кого-кого, а его Лефевр точно не ожидал увидеть. Его высочество выглядел спокойным, уверенным в себе и целеустремленным, словно готовился заняться делом государственной важности. Лефевр знал, что облик веселого прожигателя жизни был всего лишь маской для наивных простаков: в действительности принц был крайне серьезным и здравомыслящим человеком. Конечно, седьмой сын государя никогда не взошел бы на престол, но Рекиген вел себя так, словно это именно он будущий наследник сузианской короны: принц имел широкие деловые и личные контакты практически во всех областях жизни, интересовался экономикой и политикой, а несколько лет назад даже учился на инженерных курсах и получил диплом младшего специалиста. Это выглядело капризом лентяя, не знающего, как еще убить время, но Лефевр почему-то так не считал. Рекиген его настораживал.

Мадам Бьотта давно уже успела в деталях рассказать Лефевру, что принц крайне заинтересовался миледи Алитой, но его появление в инквизиции все равно было очень странным.

– Добрый вечер, господа, – сказал принц, усаживаясь на свободное место. – Я пришел как официальное лицо с официальной информацией. Сегодня его величество Ахонсо подписал документы, разрешающие мне вступить в брак с миледи Алитой Россой.

Поначалу Лефевр воспринял эту новость совершенно спокойно и очень удивился, когда деревянный шарик четок вдруг с хрустом раскрошился в его пальцах. В конце концов, что тут необычного? Седьмой сын может жениться хоть на прачке, хоть на приказчице публичного дома. Жесткие рамки протоколов и документов о престолонаследии его не касаются. Пришел, увидел, потерял голову от любви.

Хрустнул второй шарик. В палец вонзилась заноза.

– Поэтому открывается розыск не просто внештатной сотрудницы инквизиции, а ее высочества Алиты Сузианской и Гилимерской, – продолжал Рекиген. Гуле покачал головой и негромко произнес: «Лихо!» – но принц этого не услышал. А может, просто сделал вид, что не услышал. – Я уже отдал соответствующие распоряжения в регионы и собираюсь лично принять участие в поисках.

– Тогда вы переходите под мое начало, ваше высочество, – подал голос Лефевр. – Я руковожу этим делом.

Рекиген с достоинством поклонился ему и сказал:

– К вашим услугам, милорд.

Лефевр усмехнулся. В то, что принц влюбился по уши, он не поверил ни на секунду. Такие люди, как Рекиген, не способны на чувства ни к кому, кроме себя, любимого. Значит, у принца был определенный план, и злонамеренная ведьма Алита Росса – а именно так она была зарегистрирована после инцидента с франтом на улице – вписывалась в этот план наилучшим образом.

– Тогда прошу вас о предоставлении одного из артефактов из хранилища, ваше высочество, – сухо произнес Лефевр. – Рупор, порядковый номер 13429-А.

⁂

На четвертом этаже, в секторе взаимодействия с артефактами, была специальная комната, полностью изолированная от посторонних воздействий: здесь появлялись, только когда требовалась особо сложная работа с артефактами. После того, как по распоряжению Рекигена в инквизицию доставили серебряный контейнер с Рупором, Гуле привел Лефевра в эту комнату и, пожелав удачи, запер дверь.

Гуле смотрел так, словно все прекрасно понимал и можно было не говорить и не объяснять. Лефевр снял сюртук и жилет, морщась от нудной боли в порезанной ладони, сбросил рубашку и улегся на специальную кушетку. Лампы светили слишком ярко, били по глазам; пригасив их огонь мелким заклинанием, Лефевр открыл контейнер и вынул Рупор – небольшой темный камень, слишком тяжелый для своих размеров. Пожалуй, его величество устроит сыночку взбучку за вывоз из хранилища Ползучего артефакта: Лефевр подумал об этом с тенью какого-то язвительного удовольствия и, осторожно положив камень на грудь, вытянулся на кушетке.

Рупор в несколько раз усиливал природные способности мага. Лефевр не был великим колдуном, но сейчас ему было нужно достучаться до разума Алиты: после того, как он несколько раз проникал в ее воспоминания, это было выполнимой задачей. Рупор, казалось, вдавливал его в твердую поверхность кушетки, ерзая и возясь на груди, – потом он привык к новому владельцу и стал легким, почти невесомым. Лефевр вздохнул с облегчением: можно было начинать работу.