Винокуров приехал за полчаса до начала встречи: его приветствовали радостными криками, аплодисментами и возгласами «Кхеар Кхими!» – традиционным приветствием в Саате. В Сузе Соня не слышала ничего подобного. Значит, писака все-таки смог изобрести что-то свое… Взяв бокал, она смешалась с толпой фанатов и подошла к стеклянной коробке магазина. Винокуров поздоровался с организаторами, поцеловал ручки продавщицам и уделил целых десять минут на интервью представителям местного телеканала. Соня не отрывала взгляда от вещей, которые Винокуров выложил на стол: старая записная книжка, давно ставшая частью его образа, смартфон с обгрызенным фруктом и ручка. Потертая ручка в красном деревянном корпусе, щедро украшенном темными пятнами – их явно оставила зажигалка.

Соня сделала очередной глоток из стакана, притворяясь, что просто глазеет по сторонам, и подумала, обращаясь к Перу:

«Иди ко мне».

Перо не шевельнулось. Фанаты эмоционально обсуждали смерть Мико. Соня прикрыла глаза, подумала о том, что Винокуров, стоящий сейчас к ней спиной, может обернуться и увидеть ее, и подумала снова:

«Не бойся. Иди ко мне».

Возможно, ей показалось, но Соня будто бы ощутила прикосновение. Тихое, едва заметное.

«Не бойся. Я не буду тебя обижать».

Оператор с камерой неловко зацепил стол, и Перо, качнувшись, медленно покатилось к краю.

«Иди ко мне!» – воскликнула Соня, и Перо сорвалось со стола и исчезло. Соня готова была поклясться, что оно не долетело до пола.

Карман куртки неожиданно потяжелел. Осторожно запустив в него пальцы, Соня наткнулась на теплый гладкий корпус – Перо вздрогнуло, и девушка услышала его голос:

«Ты ведь желаешь мне зла?»

«Ни в коем случае, – максимально искренне подумала Соня, протискиваясь сквозь толпу винокуровских фанатов к эскалатору. Стакан с недопитым пивом отправился в ближайшую урну. – Ты ни в чем не виноват. Тебя просто использовали».

На улице пошел снег. Застегнув куртку и спрятав руки в карманы, Соня пошла в сторону моста через унылую местную речушку. За мостом располагалась небольшая гостиница, где она сняла номер. Перо молчало, но, когда Соня пересекла мост, подало голос:

«Клод Ренард умер. Принц Рекиген умер. Жертвы Мико. Все, кто умер в этих книгах… Это все из-за меня».

Его голос был звонким, мальчишечьим, и в то же время усталым и надтреснутым. Соня ощутила мгновенную, пронзительную жалость. Неподалеку мигнул красный крест с зеленой окантовкой – вывеска над дверью аптеки.

«Я куплю тебе мазь от ожогов», – подумала она.

Неожиданно Перо дрогнуло в кармане и с очаровательной застенчивостью попросило:

«Апельсиновое масло. Я очень его люблю. Можно?»

⁂

Артефакт был не просто зачарованным куском дерева и металла – в отличие от Винокурова, Соня видела в нем вполне очевидную личность. Она тщательно вымыла и почистила Перо в ванной своего гостиничного номера, смазала мазью от ожогов темные пятна, оставленные зажигалкой, и, накапав несколько капель апельсинового масла в аромалампу на столе, положила Перо на чистую салфетку рядом. Возможно, Соне показалось, но Перо издало блаженный вздох.

«Я никогда так хорошо не жил», – признался артефакт.

Соня улыбнулась, представив, как мечется по магазину Винокуров, утративший бесценное сокровище, и спросила вслух:

– Может быть, что-то еще?

«Куда уж больше, – от металлического кончика Пера поднялся золотистый туманный лепесток. – Мне очень хорошо, Соня. Ты правда не держишь на меня зла».

Соня не могла испытывать ничего, кроме искренней жалости и сочувствия. Винокуров просто использовал чудесную вещь, использовал грубо и нагло, не допуская даже мысли о том, что настолько бесцеремонно нельзя поступать даже с вещами.

– Как же Винокуров спелся с Никитосом? – поинтересовалась Соня. Устроившись на кровати поудобнее, она взяла исцарапанный пульт от старенького телевизора и включила местные новости. На экране появился финал репортажа о встрече со знаменитым писателем: Винокуров выглядел вполне довольным собой, фанаты ликовали, продавщицы сбились с ног, пакуя книги. То ли Винокуров не успел заметить пропажу, то ли умел делать хорошую мину при плохой игре и не стал устраивать скандал.

«Никитос его очень любил, – сообщило Перо, выпустив еще один сверкающий лепесток. В воздухе отчетливо запахло ландышем. – Просто висел на нем, обожал даже тогда, когда остальные ругали. Нашел подход, много льстил, и они подружились, стали хорошими приятелями…»

– …Обещает, что новая книга из серии «Хроники Сааты» появится уже через три месяца, – журналистка улыбалась с экрана, держа в руке разноцветный томик. Шарф на ее шее был завязан традиционным сузианским узлом, и Соня подумала, что никто никогда не узнает, насколько это на самом деле дико. – А мы говорим «Кхеар Кхими» и продолжаем ждать. Валерия Маслова, Артем Выготский, специально для телеканала «Россия-Велецк».

«Я, кстати, оставил там свою копию, – признался артефакт. – Он ничего не заметил и поймет далеко не сразу».

– Ловко! – восхитилась Соня. – Но Никитос никогда не говорил мне, что общается с самим Винокуровым. Я бы знала.

Перо отчетливо усмехнулось в ее голове.

«Ты ничего не знала, Соня, уж прости. Он спал с твоей подругой на твоей кровати… Это все-таки покруче, чем дружба с писателем. Никитос не хотел ею делиться. Ни с кем. Эта дружба принадлежала только ему».

Соня предпочла пропустить эту шпильку мимо ушей.