Судя по тому, что Зифраида не особенно приставала ко мне последующие несколько дней, определённые распоряжения на счёт меня господин Кьянто-старший ей всё-таки отдал. Я была даже слегка удивлена его осмотрительности, так как с него бы сталось разрешить мне присматривать за сыном, но не оповестить об этом экономку.

Лишь однажды Зигфраида позволила себе дёрнуть меня за косу и сердито прошипеть на ухо, что с кем бы я ни спала в этом доме, это не означает, что я могу халатно исполнять свои обязанности, и вручила мне грязную тряпку, приказав вымыть полы во всём трёхэтажном особняке.

С Эрленой мы чередовались у кроватки Славика. Днём чаще была она, так как мне необходимо было убирать дом, а по вечерам и ночам с ним сидела я, и не могла надышаться на крошку. Он достаточно быстро стал меня узнавать и, когда я подходила к его кроватке, тянуть ко мне свои очаровательные ручки. Чем больше времени я проводила со Славиком, тем больше влюблялась в него.

Кристиан достаточно быстро покинул особняк и уже вторую неделю домой не возвращался. Леандр уехал из особняка Кьянто на следующий день после отъезда Кристиана. Дом практически погрузился в тишину, лишь время от времени из своих покоев выходила Адель. Огромные голубые глаза, белокурые волосы и осиная талия сделали бы её красавицей даже в нашем мире, что уж говорить о здешнем. Она, как истинная леди, всегда спускалась в столовую нарядной, в красивых летящих платьях и дорогих украшениях с безупречно уложенными волосами. Несколько раз на обед захаживал Бенедикт, справлялся о здоровье Адель и Ладислава. Я искренне недоумевала, почему семейный лекарь интересуется здоровьем женщины, которую сам же считает здоровой, но однажды поздно вечером, зайдя в детскую, чтобы накормить Ладислава, услышала совершенно недвусмысленные приглушённые стоны и вскрикивания.

Теперь мне стало понятно, почему лекарь так часто бывает в особняке Кьянто, отчего служанка Галия не так давно была уволена госпожой Адель без всяческих объяснений, и за что эта же самая Адель ни с того ни с сего взъелась на Эрлену. Судя по всему, кормилица догадывалась об отношениях между женой лорда и Бенедиктом или не вовремя зашла в её покои. Что касается самой женщины, то отчасти я её понимала, но лишь отчасти. Кьянто-старший являлся шикарным образцом мужественности и сексуальности на мой скромный взгляд, жаль только, что характер оставлял желать лучшего. С другой стороны, если он считал нормальным вот так на несколько недель пропадать где-то по государственным делам, то быть может, и я бы на её месте обратила бы внимание на симпатичного и заботливого лекаря.

Я стояла над кроваткой пищащего Славика, закусив щёку, и не знала, что делать. Ладиславу доносящиеся из маминой спальни звуки определённо не нравились, он громко плакал, перекрывая своим криком стоны Адель. В какой-то момент у меня даже закралось подозрение, что жестокосердная женщина специально делает так, чтобы малыш рыдал, потому что его плач прикрывает и маскирует её постельные утехи с лекарем.

В общем-то, выбор у меня был небольшой: либо попросить госпожу Адель стонать потише, либо плюнуть на всё, покормить малыша и уйти в другую комнату, либо взять малыша и уйти в другую комнату уже вместе с ним. Разумеется, в первом случае не за горами моё увольнение по любой мало-мальски серьёзной причине или без оной, со вторым вариантом не была согласна моя совесть. Малыш явно хотел спать и нуждался в тишине. Именно поэтому я взяла маленького Славика к себе на руки и пошла спать в соседнюю хозяйскую спальню. «Ну а что? Кровать служанки слишком узкая и жёсткая, а больше спать с малышом негде. Ко всему, Кристиан по слухам уехал из особняка на несколько недель, а потому не заметит, если я посплю на его кровати, а затем поменяю за собой простыни».

Кровать Кристиана неожиданно оказалась невероятно мягкой, удобной и достаточно широкой, чтобы мы со Славиком могли спать на ней вдвоём. Я настолько здорово выспалась, что на утро с горечью осознала, что возвращаться в собственную узкую постель на первом этаже преступно, когда такая шикарная двуспальная кровать простаивает без своего хозяина. Ко всему я чувствовала себя абсолютно и полностью безнаказанной: сам Кристиан из особняка уехал, его старший сын тоже, с Адель у них явно отношения были более, чем прохладные, за всё время последняя ни разу даже через покои мужа не прошла, предпочитая обходить их по общему коридору, Эрлена также заходила в детскую лишь из общего коридора. Время от времени в покои Кьянто-старшего заходила Анисья, чтобы смахнуть пыль, но я предложила взять уборку этих комнат на себя вместо гостиной, и девушка лишь обрадовалась моему предложению. Она очень боялась сурового генерала-главнокомандующего, и ей казалось, что, даже передвинув книгу или кочергу у камина, она может вызвать его гнев.