Одно мне было непонятным во всей этой истории: зачем Валерну надо, чтобы я переспала с его братом? Первой мыслью было то, что Винсент попросил его подкупить меня, но практически сразу я отбросила этот вариант. Во-первых, Винсент – тот ещё шутник, но унижать бы он меня не стал, особенно после сегодняшнего разговора в поле, а во-вторых, на момент отъезда князя Валерна за драгоценностями, братья разговаривали друг с другом лишь на повышенных тонах. Значит, здесь что-то другое. Может, Валерн как раз хотел, чтобы я подумала, будто его подослал ко мне Винсент, и, таким образом, он пытался нас поссорить? Хм…Тоже не сходится. Здесь и куриных мозгов хватит понять, что у Винсента не было и шанса попросить старшего брата о таком одолжении. Валерн уехал во дворец сразу же после их ссоры, которую слышал весь лагерь. Что же тогда? И почему, ради всех святых, это женскую логику из покон веков называют кривой?! Тот, кто впервые это придумал, точно не общался со старшим правящим князем Донтрия Валерном Торном.

Как я ни пыталась сложить эту головоломку, ответ всё никак не хотел приходить ко мне. В конце концов, я плюнула и расслабилась, решив про себя просто подальше держаться от старшего Торна. А что я ещё могла сделать?

Два дня пути до донтрийского дворца я общалась исключительно с Винсентом, Ладиславом и Лиланинэль. Донтрийский язык с каждым днём давался мне всё проще и проще. В чём-то он был похож на английский, в чём-то – на французский. Говорят, когда выучиваешь пару иностранных языков, третий даётся уже совсем просто. С учётом того, что я как Эльвира знала русский, а как Эллис – ещё и норгешский, изучение по сути пятого языка давалось мне действительно легко. В голове сразу же возникали схемы спряжений глаголов, окончаний прилагательных, ассоциации со словами из других языков. Да и училась я не по учебникам, а постоянно общаясь с носителями языка.

Винсент взахлёб рассказывал о родных местах, а Лиланинэль с удовольствием поддерживала его рассказы. Я несколько раз аккуратно прощупывала почву в разговоре с младшим князем, не в курсе ли он об истории с бриллиантовым гарнитуром и возмутительном предложении князя Валерна, но Винс совершенно равнодушно пожимал плечами, когда я намекала на неприятный для меня инцидент. К моему облегчению сам князь Валерн с того вечера предпочитал меня игнорировать и даже демонстративно отворачивался при моём приближении.

В тот момент, когда лес, наконец, расступился, и мы неожиданно подъехали к княжескому дворцу, у меня захватило дух. Да, Винсент пытался на словах передать его красоту, но в своём воображении я рисовала что-то вроде Версаля или Петродворца, а никак не то, что предстало перед моими глазами. Такое руками было не сотворить – только магией.

Многочисленные водопады переплетались, словно нити в пряже, и омывали радужный дворец со всех сторон. Наверно, правильнее всего было бы сказать, что дворец утопал в воде, но в тоже время он парил над водной гладью. Цветущие невероятным буйством красок лианы поднимались прямо из озера и опутывали нижние этажи, а верхние же представляли собой купола из разноцветных стекол. Лучи солнца, проходящие через это великолепие, преломлялись тысячами граней и окрашивали стены во множество оттенков. А так как солнце на небосклоне двигалось, то и лучи постоянно меняли углы преломления, а дворец постепенно менял цвета.

У меня даже сердце зачастило, когда я увидела всё это. Как-то до сих пор, когда общалась на «ты» с Винсентом и Лиланинэль, учила их играть в слова, дурачилась и каламбурила, не задумывалась, кем они являются в этом мире. В голове почему-то возникла картинка, как я влепила звонкую пощёчину князю Валерну, и мельчайшие волоски на тебе встали дыбом. «Кажется, мне повезло, что эти донтрийцы слегка отмороженные. Если бы князь Валерн обладал хотя бы наполовину тем темпераментом, какой имел Кристиан, то была бы я выпорота, в чём мать родила, на глазах у воинов…».

– Ох ты, матушка, смотрю, без нас не скучала, морские лилии вырастила и даже рыб-плевунов в озере развела! – весело воскликнул Винсент и хлопнул по крупу Вольного Ветра.

Иррисы, почувствовав, что возвращаются домой, радостно ускорили темп и громко заржали. Мне оставалось лишь покрепче вцепиться в торс Винса и прижать к груди Ладислава. Чем ближе мы приближались к дворцу, тем острее я ощущала на себе многочисленные взгляды донтрийцев, вышедших на балконы дворца, чтобы поприветствовать своих князей и принцессу.

Когда мы подъехали к кромке озера, над которым парило это радужное великолепие, я задалась вопросом, как же мы попадём в чудо-замок. На берегу не было ни лодок, ни канатов, ни брёвен или плотов – ничего, на чём можно было бы пересечь водную гладь. «Ну, право слово, не вплавь же все эти люди добираются, чтобы попасть во дворец?!»

Именно в тот момент, когда я так подумала, князь Валерн небрежно поднял ладонь вверх, и вода, взбурлив, разошлась в стороны, обнажая дно и образуя коридор к стенам дворца.

– И вода расступилась перед ними, – нервно хихикнула я, вспоминая известное чудо, описанное в Библии.