Бой продолжился. Остальные воины стояли полукругом, и никто не рисковал влезть под горячую руку князя. Ещё через минуту я услышала севший голос Ларвиля, который так же объявил о своей капитуляции. Прошло несколько секунд, и Валерн повалил Нанона на обе лопатки, приставив клинок к его шее. Никто не понимал, что происходит, и от чего вдруг князь ведёт себя так, но по лицам обычно невозмутимых воинов как по открытым книгам читалось, что они находятся в глубоком потрясении.

– Проси пощады! – угрожающе прорычал князь, надавливая клинком на шею своего воина. Даже мне стало видно, как по ней потекла тонкая алая струйка крови.

Небо, что он творит?!

– Прошу пощады, мой князь! – послушно повторил Нанон и едва заметно поморщился.

«Донтрийские воины считаются непобедимыми, а тут князь заставил прилюдно не просто сдаться, а попросить пощады. Да, пускай у самого правителя Донтрия, но всё равно он его фактически унизил…»

Слова верного воина вернули Валерна на землю. С него слетела вся спесь, лицо вновь приняло бесстрастное выражение, он победно усмехнулся, убрал клинок от шеи поверженного и перевёл на меня взгляд, словно убеждаясь, что я всё видела и слышала, а затем в абсолютной тишине нагнулся, поднял расшитый драгоценными камнями камзол и вышел из тренировочного зала.

«Что это вообще было? Вот ведь больной сукин сын!» – в сердцах подумала я, тут же схватила мешочек с травой экка и со всех ног ринулась к истекающим кровью донтрийцам. «Лишь бы он не задел артерию на шее Нонана…».

***

/ Эльвира Лафицкая /

Когда я наложила жгуты и повязки, и отпоила кровоостанавливающим отваром троих воинов, мои руки наконец-то перестали мелко трястись от ненависти к донтрийскому князю. Я всё ещё не могла поверить, что князь Валерн чуть не угробил своих людей, чтобы продемонстрировать мне… Дьявол, похоже я настолько слабоумна, что даже не понимаю, что он хотел мне продемонстрировать! Что он тут самый крутой и сильный альфа-самец?! Пф-ф-ф, да я это и так знала и нисколечко в этом не сомневалась! Зачем ему весь этот цирк?! Чего он пытался добиться? Будто бы специально наказал Ларвиля и Нанона… неужели за то, что они обратились ко мне за медицинской помощью? Что за ребячество? В жизни не поверю, что это ревность! Да он же сам предлагал мне фамильные бриллианты, чтобы я переспала с его братом!

Догадка резанула меня так, что я замерла, отмывая в раковине руки от чужой крови. Донтрийцы и так не особо горят желанием сознаваться в своих травмах, считая их недопустимыми для воина слабостями, а после сегодняшнего случая вряд ли кто в здравом уме и твёрдой памяти вообще обратится ко мне! Да Валерн же постепенно загоняет меня в свои сети, планомерно отсекая всё, что только можно… ограничил мою физическую свободу, пришёл как хозяин в мои покои. Я нашла способ перебраться в комнаты, смежные с Винсентом, а в итоге Валерн приставил ко мне прислугу, которая смотрит и докладывает за всеми моими передвижениями в замке. Потом спланировал усыновить Ладислава, тем самым отняв его у меня. Сейчас же понял, что я могу и хочу лечить, и запрещает мне даже эту малость, показывая, что на одной чаше весов я могу быть уважаемой княжной, которой всё позволено, а на другой…

Я с яростью отбросила в раковину ни в чём неповинную щётку, которой пыталась оттереть кожу на руках, и выбежала в сторону покоев Валерна, с грохотом хлопнув дверью. В голове как табун лошадей крутились различные мысли, негодование бурлило вперемешку с возмущением, я обдумывала обрывки фраз, которые хотела сообщить этому донтрийцу, но так и подавилась невысказанными словами, как только ворвалась в покои старшего правителя Донтрия.

В отличие от моих комнат, спальня и ванная комната Валерна были объединены. Не знаю, как донтрийцам удалось воплотить в реальность такой дизайнерских ход, но прямо передо мной в гигантской фарфоровой ванне, больше похожей на небольшой бассейн, полулежал Валерн. Он запрокинул голову на широкий бортик, а его влажные длинные волосы облепили шею и мерно вздымающуюся грудь. Я смотрела на князя, широко распахнув глаза, так как впервые увидев его настолько расслабленным. Сильные руки спокойно лежали на бортиках, ни одна мимическая морщина не портила прекрасное лицо донтрийца. Он выглядел будто холодная мраморная статуя, а не живой человек.

В голове мелькнула мысль, что меньше всего на свете я хотела бы оказаться в спальне-ванной Валерна Торна, и всё же я стояла именно здесь. Миг – и князь открыл глаза, а его лицо исказила неприятная едкая ухмылка.

– А я уже думал, когда за тобой посылать. Очень рад, что ты пришла сама, – протянул он с предвкушающими нотками, а я сглотнула, поняв, насколько неуместно и не вовремя вломилась в его покои.

Небо, зачем я вообще пришла сюда? Чтобы требовать справедливого отношения к его же воинам? Мне ещё на Земле говорили, что как лечащий врач, я порой слишком близко принимаю к сердцу здоровье своих пациентов. Вот и сейчас у меня где-то перемкнуло чувство самосохранения, а мысли о Ларвиле и Наноне привели мои ноги сюда.

– Добрый вечер, Ваше Сиятельство, – пробормотала на автопилоте, судорожно соображая, насколько неприлично будет вот прямо сейчас развернуться и убежать.