Я потупила взгляд и совсем отчаялась. Если даже она, прожившая здесь два года, так говорит, то какие у меня шансы?

– Эй, ну чего ты? – позвала Кристина. – Поздно уж метаться. Тебе о себе думать надо. Своих детей лахи никогда не отпускают. Так что раз уж ты сюда попала, назад дороги нет.

Она так говорила только потому, что не знала всего. Я зыркнула по сторонам, убедилась, что в радиусе пяти метров никого нет, и шепнула:

– Я не беременна!

Кажется, мне не поверили. Послав мне понимающую улыбку, Кристина заверила:

– Это нормально. Я тоже так думала. Где-то до пятого месяца, а потом ощутила первый толчок. Несмотря ни на что, обалденное чувство. А потом, когда уже родила и Эрика передали мне в руки, я ощутила ни с чем не сравнимое счастье материнства. Знаешь, здесь между детьми и мамами образовывается особая связь. Даже те, у кого напрочь отсутствует материнский инстинкт, никогда не смогут бросить ребенка-лаха. Они особенные. Ох, я тебе сейчас кое-что покажу! – воскликнула она и повела меня к уютной лавочке под высоким деревом с фиолетовыми листьями. Его крона и длинные ветки, как лианы, свисали над землей, образовывая своего рода шатер. Все в этом саду было таким прекрасно-милым и расслабляющим – от лавочек и цветочных клумб до водопадов и замысловатых скульптур. Прям тошно!

Но Кристина заинтриговала. Усадив меня на лавку, она перекинула ногу и села напротив. Запустила руку в волосы и вытащила оттуда заколку. А из нее достала знакомый шарик.

– Портал? – с надеждой спросила я.

Она лишь фыркнула и жестом показала молчать.

– Сейчас увидишь.

При детальном рассмотрении я поняла, что шарик зеленоватый, а не голубой. Расширив его жестом точно так же, как продемонстрировал ранее ректор, Кристина уставилась в центр зеленого дымчатого круга. Изображение внутри сгущалось, пока не начали всплывать узнаваемые образы. Просторная комната, окно, кресло, детская кроватка и разбросанные повсюду игрушки.

– Эрик! – послышался звонкий женский голос. А после незнакомая речь. Очень похожая на немецкий, но ни слова не разобрать.

Я охнула и отпрянула, когда в экране показалось зубастое детское личико. А вот Кристина рассмеялась.

– Ты кто на этот раз? – спросила она у малыша, протягивая руки в круг. – Герон?

– Дракон! – ответил он. Очень четко, выговаривая все буквы.

– Эрик! – воскликнул женский голос на заднем фоне, а после по-русски, но с жутким акцентом: – Ты же знаешь, что играть в дракона нельзя.

Кристина посмотрела на меня и одними губами произнесла: «Свекровь».

– А-а-а! – понимающе протянула я. Очень бы хотелось посмотреть на маму Эринса, но она в поле зрения не попадала. Зато изображение отдалилось, и я смогла рассмотреть сына Кристины. Ребенок на первый взгляд казался обычным, но телодвижения и правильная речь никак не гармонировали с заявленным возрастом.

Пока Кристина общалась с сыном, расспрашивая, какие подарки ему привезти, я наблюдала за ней и пыталась выявить хоть малейший намек на фальшь. Но лишь убедилась в ее словах. Она обожала сына, и ее любовь читалась в глазах, в ласковом взгляде. Это и радовало меня, и пугало одновременно. Ни одна землянка, которую привезли сюда, никогда не вернется домой. Ведь здесь, на Лахусе, самое ценное для любой женщины – ее ребенок.

– Эрик, я тебя сейчас кое с кем познакомлю! – заявила Крис и шепнула мне: – Запусти руки в шар. Не бойся!

Я неприветливо покосилась на зеленый ободок света и осторожно протянула ладони. Пальцы слегка покалывало, но это быстро прошло. Просто было тепло.

– Хорошо, а теперь просто закрой глаза, – попросила она, и я опять повиновалась.

А как только опустила веки, вздрогнула от прикосновений к своей голове. Посмотрела на Кристину, но ее руки были в шаре, и поблизости все еще никого не было.

– Связующий шар позволяет не только видеть и слышать, но и ощущать, – пояснила она оживленно. – Эрик, это эсмина Валерия.

– Доброе утро, – произнес мальчик, и два синих глаза появились в шаре крупным планом. Он пристально на меня смотрел, и все это время я ощущала прикосновения. Сначала к волосам, потом кто-то щипнул меня за нос. Потом за уши.

– Милый, не шали! – засмеялась Кристина. – Валерия впервые пользуется связным шаром.

– Ты красивая, – заявили мне.

Скромно улыбнувшись, я поблагодарила мальчика.

– Мама? А можно когда я вырасту, я заберу Валерию себе?

Вот еще один! У них доминантские замашки, что ли, с пеленок?

– Думаю, к тому времени, сынок, она будет занята, – сочувственно произнесла Крис.

– Жаль, – ответил мальчик грустно и вздохнул. А я ощутила поглаживание по своей щеке, той самой, что с родимым пятном. – Она мне очень понравилась. На тебя похожа. И даже метка у нее такая, как у тебя.