Ничего этого Виктория не помнила. Она не видела, как прибывший из Крови брат Турид отпустил дух Нанни, приняв у Берта красную свечу, зажженную от погребального костра. Без конта прошли допросы и казни заговорщиков. Без него брат Алвис отправил воинов разыскивать дочерей конта. Привезли только одну, вторая была слишком мала, и мать ее не отдала. Когда Алан в очередной раз пришел в сознание, Искореняющий поинтересовался, не хочет ли он признать дочь? Виктория смутно помнила черноглазую девочку, перепуганную и заплаканную и свое незамедлительное согласие. Только имя у девочки было слишком простецкое, и конт потребовал, чтобы ее назвали Василисой. Почему Василисой? А кто его знает, что пришло на ум больному воображению, но Искореняющий согласился, и девочку нарекли на местный манер – кирена Василия виконтесса Валлид. Виктория дрожащей рукой подмахнула бумаги, дав себе зарок разобраться со всем, когда будет чувствовать себя лучше, и благополучно уснула, выпив настойку брата Алвиса. Пользуясь своей властью, Длань выдал девочку замуж за сына Линя, после чего сразу отправил Василию в Кровь, заявив, что первая брачная ночь возможна только после того, как жене исполнится четырнадцать лет, но никак не раньше. Перечить ему никто не стал, а через несколько дней новый барон Линь был найден мертвым. Он отравился. Так виконтесса стала баронессой и вдовой, а замок на законных основаниях перешел к ее отцу до той поры, пока он вновь не выдаст дочь замуж.

Тур потом рассказал конту, что Рэй ослушался приказа господина и не дал Кайрату Линю умереть легко и что эхо разносило вопли барона по горам на протяжении нескольких рысок. Рассказал, что капитан заставил предательницу Олику смотреть на муки ее любовника, и теперь она ждет суда владетеля в подвале замка. А еще поведал о том, что Искореняющий лично готовил для конта еду, никому не позволяя притрагиваться даже к посуде, пока из Крови не приехала Райка в сопровождении Оськи и Кусь. Райка моментально построила всех – от Рэя до местных кухарок, деятельный шут нашел тайник с женскими украшениями, а тау покусала Гихарда Ведмедя, когда тот попытался пройти к конту в спальню. Рабы же Линя, после того как Оська расписал им перспективы, все как один умоляли оставить их в собственности Валлида.

Все эти события Виктория благополучно пропустила. Но, даже придя в себя, столкнулась с излишней заботой со стороны окружающих. Райка и Рэй объединили усилия и, видно, решили довести конта до смерти через обжорство. Стоило открыть глаза, как раздавался голос Берта:

– Господин, тетка Райка вам пирожков свежих испекла. Вы пока перекусите, а я прикажу, чтобы рыбу пожарили. Люди Гихарда в море выходили.

Или слышался голос Алвиса:

– Ни о чем не думайте, кир Алан. Сейчас ваше вмешательство может только навредить расследованию. Выздоравливайте.

Или докладывал Иверт:

– Ведмедь просит для своих людей разрешения пять дней из десяти выходить в море через бухту. Я передам ему твое решение, ты сам не вставай с постели.

Или сообщал брат Взывающий:

– Кир Алан, мы открыли храмы в ваших весках, и мои Слушающие уже провели первые взывания. Мой сменщик скоро прибудет, но пока вы не выздоровеете, я не покину Кровь. Сейчас я займусь, как вы говорите, ревизией и возьму в помощь местного Взывающего. Он хороший человек, брат Искореняющий его проверил. Ни о чем не беспокойтесь, помощников хватает.

Или возникал Оська:

– Алан-балан, хочешь я тебе песенку спою? А ты за это выпьешь эту мерзкую настойку.

Виктория улыбнулась, вставая с кровати. Теперь уже все позади. Наместником в замке она оставит Серого, он же будет капитаном местного гарнизона. Останется только обсудить некоторые вопросы с горцами и решить, кого из воинов взять на службу. Алвис отобрал два десятка, но нужно глянуть.

Она успела натянуть штаны и сапоги, еще больше разбередив рану на плече, когда дверь распахнулась и в комнату стремительно вошел Иверт. Горец нагнул голову в легком поклоне и недовольно поцокал языком:

– Эй, Бешеный Алан, зачем ты встал? У тебя рана открылась, а Берт с Райкой ушли к морю. Сядь, я перевяжу.

Иверт недолго думая стянул с себя рубашку и споро нарезал из нее полос. Виктория при взгляде на его обнаженный торс начала было протестовать, но, поймав снисходительный взгляд, решила, что горцу виднее, что там у нее с плечом. Может быть, и правда все трагично. Боли она не ощущала, но это ни о чем не говорило. Алвис оставил конту один из своих пузырьков. Очень эффективное обезболивающее. Иверт, что-то тихо напевая, разрезал повязку и бросил на пол окровавленные тряпки.

– Тебе повезло, что ты не снял кольчугу и стрела прошла по касательной. Дырка небольшая, швы на месте, – сообщил он, внимательно осмотрев рану.

Через несколько минут конт сидел с новой повязкой и в застегнутой рубашке, наблюдая, как Иверт придирчиво перебирает пирожки, горкой выложенные на блюдо. Смотреть на это было очень приятно и волнующе. Иверт, наконец-то выбрав пирожок, жадно откусил от него и присосался к кувшину с вином.

– Бешеный Алан, скажи, почему Райка только для тебя печет пирожки с ягодой? – довольно улыбнулся игуш, вытерев рот тыльной стороной ладони.

– Может быть, она меня любит? – усмехнулся конт, опуская голову.

– Ты второй раз спас мне жизнь. – Иверт стал серьезен, он подошел ближе, присел перед Аланом, положил руки ему на колени и заглянул в лицо.

Сердце сделало кульбит и застучало с удвоенной силой.

– Кто это был? – хрипло спросил конт и закашлялся, чтобы скрыть дрожь в голосе.