Виктория не поняла, о каком звере говорит игуш, слово было незнакомое, но глядеть под ноги стала еще внимательнее. Не хотелось пораниться. Не хватало им еще застрять здесь на сутки или заблудиться. Судя по неровным каменным сводам, эти проходы появились значительно раньше, чем комната, которую они только что покинули. Впереди громким шепотом ругался Иверт, перемежая слова разных языков.

– Засыпаю на ходу, – пожаловался он. – Хотя солнце еще не перевалило середины неба.

– Может, это кислородное голодание? – предположил конт.

– Эй, откуда ты такие слова берешь? Рэй Молчун мне жаловался, что иногда он тебя не понимает. – Иверт тихо рассмеялся и тут же зашипел от боли, расцарапав руку об острый выступ.

– Не обращай внимания. Я, когда боюсь, несу всякую ахинею.

– Что несешь?

– Чушь.

– А ты боишься? – Иверт даже приостановился и оглянулся на конта.

– Очень, – признался Алан, не думая делать из этого тайны.

А вот действительно смешно, у Виктории никогда не было клаустрофобии, а у конта, оказывается, была.

– Давай скорее выбираться отсюда. Эти стены меня угнетают, я кажусь себе маленьким щуплым кузнечиком.

– Расскажу Зире – не поверит! Ты же спокойно мылся в нашей мыльне, а она, между прочим, выбита в скалах.

– Так я же там с девушкой мылся, – глубокомысленно заявил конт.

Потянуло дымом, и впереди забрезжил серый свет. Иверт поставил факел у стены, и они осторожно прокрались к приоткрытой двери с маленьким зарешеченным окошком, за которым виднелась зелень гор.

– А вот и гости! – раздался женский голос, и парни увидели нацеленный на них лук. – Назад бежать нельзя.

Горец метнулся вперед, Алан выхватил метательный нож.

– Не убивать! Иначе – война! – крикнул Иверт, вихрем налетел на нечеткий силуэт, вытолкнул не ожидавшую такой прыти лучницу на улицу и захлопнул дверь, набросив на петлю хлипкую деревянную задвижку. На минуту, может быть, и задержит преследователей.

– Ураган, – раздался из-за двери смеющийся голос. – Сын Гривастого Волка, твое ли смазливое лицо я только что видела?

– Мое, Гадюка, – заорал в ответ Иверт. – Отчего ты на нас злишься, женщина? Отчего не разговариваешь на языке горцев?

Женщина хрипло рассмеялась и начала что-то гортанно выкрикивать. Игуш знаками показал конту, что надо отходить. Виктория не стала спорить, развернулась и, подхватив факел, быстро пошла назад, Иверт припустил следом. Они вернулись в коридор, объединяющий две развилки, и побежали в противоположный отнорок. Вскоре уперлись в еще одну дверь. Она открывалась внутрь и была заблокирована толстой палкой, просунутой в ручку.

– Стой! – Алан ухватил горца за плечо, не давая тому выдернуть дубину. – Вдруг там опасно?

– Нет времени это проверять. – Иверт распахнул дверь и замер на границе света и тьмы, принюхиваясь. – Зверя там нет. – Он вытащил засапожный нож и проскользнул внутрь.

Виктория оглянулась. Вдали мелькали отблески огня, она не стала рисковать и протиснулась следом, захлопнула дверь, подперла ее дубиной.

– Кир Алан?

Виктория моментально развернулась, но Иверт оказался быстрее. Он прыгнул вперед, закрывая собой конта, и слегка согнулся, готовясь отразить нападение.

Свет факела выхватил небольшой тоннель, заканчивающийся толстой деревянной дверью с маленьким окошком. Виктория оглянулась. Вдоль стен на тонких рваных циновках сидели мужчины, и среди них она увидела одного из сопровождавших ее воинов маркиза. Рыжего. Смотрелся он неважно. На лице красовался кровоподтек, одежды на нем не было, тело пестрело синяками и ссадинами. Он кутался в рваное одеяло, но выглядел вполне живым. Виктория осмотрела остальных пленников. Трое подростков, два пожилых горца и парень в крестьянской одежде с повязкой на глазах, судя по светлому цвету волос – равнинник. Пожилые горцы смотрели на них безучастно, словно к ним ежеминутно забегали вооруженные люди, а подростки с интересом пялились на Иверта, но молчали.

– Вот и сходили за хлебушком, – пробормотал Алан по-русски, подсаживаясь к воину. – Ты цел? А где второй?

– Да что нам будет, – хмыкнул ветеран. – Бабы тута правят, а они оголодали без мужиков, вот и ки́даются на любого. Пип еще у них. – Он сплюнул и потер нос. – Всегда мечтал оказаться в кровати с несколькими бабами. Вот уж не думал, что так расстроюсь, когда мечта сбудется.

– Просто ты уже старик, – глубокомысленно изрек Иверт. – Сколько женщин ты смог… э-э-э… сделать счастливыми, а?

– Двоих! – гордо ответил воин. – Не так уж и плохо для старика, а, горец?

– Э! Разве это много? – Иверт покрутился на расстеленных вдоль стены соломенных циновках, устроился поудобнее.

– Я на тебя посмотрю, хвастун, – добродушно пророкотал воин. – Вы как здесь оказались, кир Алан?

– Прячемся, – лаконично ответил конт. – Что с оружием?