– Хозяин, ты как? Хочешь, чтобы я осталась и почухала тебе спинку? – Она прыснула.

– Иди уже, «подарочек». А Светика разве тебе не рассказала, чем закончилось ее чухание?

Мая показала язык, и они, смеясь и толкаясь, покинули комнату. И сразу стало тихо и отчего-то грустно. Алан отчетливо понял, что минуты отдыха закончились и впереди его ждут дела, проблемы и непростые разговоры. Он откинулся на подушку и притих, пытаясь запомнить те приятные ощущения, которые не покидали его с того момента, как он открыл глаза и увидел родные лица.

Дверь распахнулась, и в комнату решительно вошла ворожея, она держала поднос, на котором стояли две дымящиеся чашки. Следом за нею показалось возмущенное лицо Иверта.

– Эй, женщина! Я же сказал, что Алан занят!

– Подставляй лоб, Дарен-мадарен! – радостно заорал в коридоре Оська, и следом послышался дружный хохот.

– Закрой дверь, горец, – скомандовала ворожея, ставя на кровать поднос. – Сейчас выпиваешь бульон, потом травяной чай. А через рыску Берт принесет тебе курицу. И чтобы все съел! – Отдав приказ, она развернулась и стремительно вышла из комнаты. Пока не захлопнулась дверь, Алан успел услышать, как Снежка говорит Иверту: – Никогда не стой на моем пути, горец, иначе нашлю на тебя почесуху!

– Не баба, а огонь, – покачал забинтованной головой Рэй. – Как вы ее терпите?

Алан только плечами пожал и потянулся за чашкой с бульоном. Он медленно пил горячую жидкость и вел сам с собой беззвучный разговор.

«Ворожея тебе напоминает саму себя? Ту тебя, которой тебе никогда уже не стать?»

«Да, – печально отвечал голос Виктории. – Знаешь, я тоже была безапелляционной и бескомпромиссной, не любила, когда со мной спорили, и всегда была уверена в своей правоте».

«Знаю, ведь это наша общая память».

«Не молчи, а то Рэй сейчас с ума сойдет. Он явно переживает из-за Учителя».

«Ага, сейчас начнет каяться и просить наказать его».

«И что будешь делать, Алан?»

«Да ничего. У него не было выбора, я же не идиот, понимаю».

«Угу, ложки нашли, но осадок остался».

«Знаешь, это ты заварила всю кашу! Ты обижена на Иверта, подозреваешь Рэя, вот сама с ними и разбирайся! А я вернусь, когда Мая опять предложит почухать спину!»

«Милая беседа меня и меня, – хихикнула Виктория. – И я еще надеюсь, что это просто стресс, а не психическое расстройство?»

В комнату зашел Иверт и бросил на Рэя вопросительный взгляд, капитан слегка покачал головой.

– Ладно, – отставив в сторону пустую чашку, тряхнул головой Алан. – Кайтесь.

Он сел, спустил ноги с кровати и накинул на бедра простынь. Больше всего сейчас хотелось помыться, приказать сменить пропахшую потом постель, поесть и лечь спать. Слабость накатывала приливами, бросая то в жар, то в холод, словно намекая, что до полного выздоровления еще далеко.

Виктория покосилась на Рэя. Капитан смотрел глазами нашкодившего пса, и ей стало его жалко.

– Рэй, я знаю, что ты не можешь поступить иначе. Знаю, что тебе не оставили выбора, поэтому прекращай заниматься самоедством и лучше расскажи, как прошла операция у Найка.

– Спасибо, кир Алан. – Рэй тяжело вздохнул, игнорируя незнакомое слово «операция», они в Крови уже привыкли к манере конта вставлять в свою речь непонятные слова и часто просто по смыслу догадывались, что они означают, вот и сейчас капитан понял вопрос. Он сел на стул, который под ним угрожающе затрещал, здоровяк тут же вскочил, с удивлением посмотрел на пол. Обломок ножки сиротливо лежал в сторонке от рухнувшего стула. – Эко оно вышло, – растерянно пробормотал богатырь, а Виктория хихикнула. – У нас один убитый, двое раненых. Да у одного послушника глубокий порез на бедре, но его свои же зашили. Ушли ксенята, Вадий им в помощь. У Найка три человека убитыми, пятеро раненых. Все салаги, да Ольт с коня свалился, руку вывернул.

– Кто позволил брать мальчишку в бой? – тут же хрипло зашипела Виктория, вспомнив непутевого товарища Дарена. – А если бы он погиб! – накатили запоздалый страх и чувство вины.