Поздним вечером, когда Надя и мама убирали на кухне (мужчин к посуде не подпустили, да они особо и не настаивали), Вера осторожно уточнила у задумчиво улыбающейся дочери:

– Надюш, а как тебе Дарсен? Не воняет, как Ярик?

– Нет, – качнула головой девушка, складывая чистые ложки в ящик. – Он очень правильно теперь пахнет. Вкусно. Кофе и, знаешь, как у нас на балконе зимой, когда мокрое белье высохнет и задубеет, этой свежестью морозной. И радугой. Он ею продолжает светиться…

Надя подумала о том, что Двадцать и Одна зачислили Дарсена в штат своих Служителей прочно, пусть и не ставили ему метки. А иначе с чего ему переливаться их цветами?

– О? – заулыбалась довольная мама. Раньше дочка ни у одного гостя, приглашенного на смотрины, запах не хвалила.

– Ага, – улыбнулась Надюшка и снова потянула носиком, будто продолжала чуять понравившийся аромат.

Через несколько дней Дарсен снова объявился в доме Последних. О том, что выходец из иного мира поселился в квартире Дмитрия и ему сейчас делают документы, оба (Шельга и Виндер) молчали как партизаны на допросе, а милым дамам и в голову не приходило подробно расспрашивать мужчин, хотя что-то смутное подозревали обе, кто в силу природных талантов, кто благодаря обычному женскому чутью. Но, опять-таки, обе списывали секреты Дмитрия на его подготовку к свадьбе.

Явился гость со скромными букетиками для хозяек дома и какой-то неуверенной улыбкой на лице. Будто давно уже позабыл, каково это, улыбаться искренне, а не кривить в ехидной усмешке губы, но теперь заново осваивал навык. Разумеется, законник был приглашен гостеприимной семьей на ужин. Но не успели все сесть за стол, как в дверь снова позвонили.

На площадке стояла тетя Лида. Их молодая соседка по подъезду. Муж у нее имелся, но работал дальнобойщиком, а родители обоих проживали в деревне, потому, если женщине требовалось куда-то отлучиться на часок, она изредка просила Последних приглядеть за своей четырехлетней дочкой Ариной.

Но сейчас Лида пришла одна и выглядела смущенно-виноватой.

– Лидочка? Проходи! Что случилось? – немного заволновалась Вера.

– Я на секунду! – не стала заходить соседка. – У Аринки ветрянка. Все тело в пупырышках, сегодня высыпали. Вы же с ней контачили во дворе, я на всякий случай предупредить забежала. Не знаю, болели или нет, – протараторила женщина.

– Я болела, а Надюшка нет, – призналась Вера.

– Ну вы тогда посматривайте, а лучше ацикловир или зовиракс попейте, – виновато пожала плечами Лида и сбежала к себе, пока дочка не проснулась.

Вера вернулась на кухню и поведала всем неприятные новости.

– Ветрянка? – не понял сути Дарсен: в обрывочной матрице памяти маньяка этих данных не значилось.

– Ветряная оспа, у взрослых тяжеловато протекает, – уточнил, нахмурившись, Дмитрий и недолго думая набил запрос, чтобы показать на смартфоне картинку недужного.

Дарсен мгновенно спал с лица, буквально почернел, глаза загорелись лихорадочным страхом, а губы принялись безостановочно шептать:

– Нет, не надо, Творец, прошу! Только не это! Нет!

Вера озабоченно покосилась на мужчину, на Надюшку и сказала:

– В аптечке ацикловир, кажется, был. Сейчас принесу.

– Ты чего? – схватил Дарсена за плечо озадаченный Дмитрий. А Надя никак не могла понять, почему от законника полыхнуло ослепительно-белым с черными прожилками холода.

– Твоя картинка. Красные пятна по телу… у моих тоже так начиналось, сгорели за трое суток, – сглотнул комок в горле мужчина и лихорадочно потребовал: – Надя, молю, вызывай Силы! Пусть они тебя исцелят! Ты Служительница, они должны тебя исцелить!!! Если откажутся, я снова Триаде буду писать!

Дарсен вскочил со стула, пробежался по кухне, яростно затряс головой, видя, что Надюшка не стремится следовать его просьбе. Подбежал к ней, присел на корточки, схватил и, отчаянно заглядывая в лицо, с силой сжал запястья:

– Пожалуйста! Попроси! Я не смогу снова…

– Дарсен, это не та болезнь, – даже не пытаясь высвободить насмерть пережатые запястья, мягко заговорила Надя. – Все, что нам грозит, даже в самой тяжелой форме – несколько дней с высокой температурой и зудящие пятна. Чтобы и этого избежать, мы не Двадцать и Одну звать будем, а выпьем лекарство. Тебе тоже надо. Давай, никто от ветрянки не умирает. И мы не умрем, я обещаю!

При переселении на ПМЖ законника в урбанизированный мир Двадцать и Одна постарались максимально адаптировать его к реалиям, в том числе вирусным реалиям мира. Для чего беззастенчиво использовали матрицу казненного Надей негодяя. Но ветрянка есть ветрянка. Привили ли Дарсену заодно иммунитет и к ней, неизвестно.

– Ацикловир есть, начатая пачка, а завтра еще купим, – заявила Вера, возвращаясь на кухню, и растерянно замерла, не понимая происходящего.

– Мама, давай, мы выпьем, – попросила Надюшка.