Может, потому, что телефоны у Веры, за исключением самого древнего кнопочного, долго не жили? Их все рано или поздно (скорее даже рано, нежели поздно) ждал печальный конец. Впрочем, финалы эти отличались похвальным разнообразием. Один телефон Вера разбила о кафельные плитки в ванной, второй утонул на балконе в тазике с замоченным бельем, третий был банально потерян, четвертый раздавлен каблуком, пятый просто однажды сломался так, что ни один мастер не взялся чинить, шестой выпал в канализационный колодец. Он-то и стал последней каплей в череде экспериментов с техникой.

«Не судьба!» – постановила мама и перестала выбрасывать деньги на ветер.

Прихлебывая еще теплый компот, Надя приготовилась слушать. Насчет возможности помогать было чуть сложнее. Конечно, помогать новым знакомым Надежда стремилась всей душой, не только и не столько из соображений чистой благотворительности.

Когда возникал интерес, все прочее для нее отходило на второй план. А сейчас каждая мелочь в общении с удивительными созданиями казалась новой и замечательно привлекательной.

Когда работа – развлечение, от нее не ждут никакой выгоды. Силы между тем не стали вещать сразу, а врубили связь с уже знакомым Надюше законником. Дарсен был целиком погружен в сложный процесс сцеживания из бутыли в бокал последних капель.

Силы кашлять не умеют, потому они возвестили о своем явлении мелодичным звоном. Юрист выругался, уронил пустую бутылку, нелепо взмахнул руками, но пошатнувшийся бокал удержать сумел.

– Чем обязан высокой чести, о Великие? – сквозь зубы, так, что вежливое обращение прозвучало как матерное ругательство, уточнил абонент.

Заметил включенную «видеосвязь» и удивленно приподнял брови.

– А вы времени даром не теряли, еще одну работницу подыскали?

– Добрый день, Дарсен, – вежливо поздоровалась Надя.

– Хм, куколка, не признал поначалу. Да ты никак на первый гонорар к магу сходила? Неплохо! Дорого взял?

– Гонорар? Магу? – хлопнула ресницами девушка.

– Ну да, – приземлившись в скрипнувшее под его весом старое рабочее кресло, юрист отхлебнул из бокала. – Это я пашу за призрак надежды. Тебе-то чего маяться?

Надя замешкалась, не зная, как объяснить и стоит ли вообще объяснять Дарсену историю своего знакомства с Силами и отсутствие всякой возможности материального контакта, а следовательно, и гонораров. Как бы, интересно, Силы Двадцати и Одной умудрились перечислить деньги ей на карту? Да и вообще, невольно вспомнился старинный анекдот про милиционера, пистолет и зарплату. Она никак не ожидала материальных благ, считая уже само присутствие чудес в жизни щедрой наградой.

Потому девушка выбрала простейший из ответов:

– У нас настоящих магов, не шарлатанов, нет, наверное. Или я никогда не встречала. Я в парикмахерской была. Подруга к знакомому мастеру отвела. Он взял недорого.

– Не увиливай от ответа, – погрозил пальцем толстяк-юрист. – Сколько Великие тебе положили? Ты хоть торговалась?

Теперь настал черед смущаться созданиям чистой энергии, не озаботившимся низкими материальными аспектами при найме ценных сотрудников. Если юриста, как поняла Надя, они поймали на удочку некоего будущего блага, то вопрос зарплаты в цифрах, монетах и так далее для недоделанной Плетущей Мироздание, мутировавшей под воздействием неблагоприятных для таланта условий, Силы Двадцати и Одной вообще не рассматривали. Почему? Да просто потому, что Плетущие испокон века работали на Силы, поскольку работали, и иначе, вне сферы этих действий, себя помыслить не могли. Так рыба не может не плавать, потому что рождена рыбой.

– Дарсен, Надежда пребывает ныне вне сферы наших возможностей физического воздействия на мир, – влезли Силы с комментарием. – Оттого и отрадно нам, что изыскан способ для бесед.

– Давай лучше послушаем, зачем нас позвали. Разговоры о деньгах мне и на работе надоели, – жалобно предложила Надя и пригубила компот.

– А-а-а, альтруистка, – не то усмехнулся, не то с усмешкой плюнул юрист, но просьбе внял и докапываться до размера зарплаты перестал. Зато переключился на какую-то совсем левую тему:

– Чего пьешь, сколько выдержки?

– Утром мама сварила, как раз настоялся и остыл, – честно отчиталась девушка и, прежде чем глаза Дарсена, пораженного продвинутым уровнем виноделия в некоем мире, полезли на лоб, добавила: – Компот ягодный. Смородина, малина, крыжовник. Все с дачи. Все как я люблю.

– Тьфу! – оценил вкус коллеги законник и отхлебнул из своего бокала совсем не компотика. Следом воззвал уже к Силам: – Внимаем вам, о Великие!

Впрочем, словечко-обращение «Великие» он употреблял без особого пиетета, вроде как в маршрутке говорил «девушка, передайте за проезд». Наверное, рано или поздно человек привыкает ко всему, даже к чудесному в жизни, и перестает воспринимать его как чудесное, переводя в категорию обыденного. Более того, совершенно перестает ценить само присутствие волшебства в жизни.

– Пауки! – Пожаловались «о Великие». – Они почти перекрыли доступ паломникам к нашему храму в одном из регионов.

– Они неубиваемые? – удивился Дарсен.