В самой деревне, вернее, жидкой россыпи ветхих домиков, чудом уцелевших среди разрухи и гнилья и опасливо глядящих на большой мир из-за заборов частью заколоченных окошек, снова пришлось слушать Надю. Без ее подсказок передвигаться по Куракино можно было лишь наугад.

До дома за колючей проволокой добрались, притормозили у калитки, поджидая остальных.

– В доме ловушек нет? – криво усмехаясь, на всякий случай справился Владислав и кивнул в сторону кособокого строения, из-за облупившейся краски казавшегося запаршивевшей дворнягой.

– Это не тот дом, – нахмурилась Надя, вытянула шею получше, пытаясь разглядеть развалюху, и, прежде чем следователь начал ругаться, уточнила: – В сарай надо, он за домом, с дороги не видно. В нем подвал настоящий. Там сверху дерюга валяется и тачка ржавая стоит. Если их снять, квадрат пола снимается, только топориком поддеть надо. Топорик в ящике под столом валяется. Кольца и ручки нет.

– Понял! – уже серьезно принял сообщение Влад. – Тебя с собой не берем, в машине дожидайся. Если вопросы будут, я Дмитрия вызвоню. Еще что скажешь?

– Попить возьмите, он ее почти не поил, – попросила Надя. – Вода во дворе есть. За умывальником кран, там кружка.

Внедорожник с водителем и пассажиркой остался стоять у ограды, все остальные подъехавшие люди дождались, когда откроют калитку, и рванули к дому. Предупрежденные о борщевике, шли осторожно, на ходу ломая и прибивая палками особо наглые трубки опасного растения по обеим сторонам дорожки.

Надина информация пригодилась. Сарай за домом нашли и вскрыли быстро, подвал тоже. Из него выпустили заплаканную худенькую девчонку-школьницу с растрепанными светлыми косичками. Бедняжка щурилась от тусклого дневного света и не отходила даже на полшага от женщины-врача. Тут же (Влад не забыл просьбу Надежды) Лену напоили, погрузили на носилки и уволокли на «скорую». Владислав поехал с ней, успев на прощанье отдать машине Дмитрия салют. Благодарить было некогда.

– Домой? – Шельга повернулся к Надюше.

– Да, шарлотка уже остыла и какао сварилось, – умиротворенно вздохнула девушка и затрясла головой, пытаясь выкинуть из памяти все неприятные осколки эмоций и мерзких чувств маньяка. Даже участок со старым домом за ржавой колючкой, и тот лучился ядовито-оранжевой тухлой мерзостью с тинной прозеленью и багряными пятнами чужих мук.

На периферии виновато и удивленно вздохнули Силы. По их мнению, посвященная и избранная обладательница знака благосклонности – печати Двадцати и Одной – не должна была бросаться очертя голову спасать какую-то девочку. Хватило бы, раз уж таково было ее желание, обычного объяснения нужным людям. Но спорить и упрекать Силы тактично не стали. Знали уже: порой людям, даже самым лучшим, в голову приходят очень странные мысли и желания.

– Влад теперь не отстанет, будет пытаться у тебя информацию выуживать, – отметил Дмитрий, побарабанив по рулю.

– Вряд ли я ему смогу помочь, – рассудила скорее с виноватым облегчением, чем с сожалением, Надежда. – Я даже, жив человек или умер, не всегда по фотографии определить могу. Мы с мамой об этом говорили. И почему так, наверняка не знаю. Наверное, потому, что жизнь и смерть у каждого своя.

– Каждому по вере его? – попытался процитировать водитель Булгакова.

– Возможно, – пожала плечами девушка, у которой та книга вызывала очень странные ощущения. Слишком много всего в ней было намешано – от откровенного и даже нарочитого вранья до глубочайшей истины. Может, истина, как завзятая скромница, специально спряталась в ворохе буффонады?

– Но про этого ты знала, – вслух продолжил рассуждения Шельга, не видя смысла затирать тему, раз уж сразу забыть ее, как страшный сон, не вышло.

– Случайно, – поморщилась Надежда. – Мне открылся доступ к обрывкам его памяти вперемешку с прочей мерзостью. Врагу такого не пожелаешь, но я рада, что Леночку спасли. Это здорово, а я сейчас душ приму. Вода помогает, смывает все чужое…

Спохватившись, Силы Двадцати и Одной возбужденно загалдели, да так, что у Нади заложило уши, а следом обрушили на девушку водопад своей смешанной воедино энергии. Такой мощный душ для посвященной не прошел безнаказанно. В машине что-то заискрило, запахло паленым, и внедорожник повело влево.

Дмитрий успел дать по тормозам. Пристегнуты были и водитель, и дисциплинированная пассажирка, потому девушку лишь мотнуло вбок, потом вжало в кресло.

– Это что сейчас было? – опасливо уточил Шельга. – Нам из машины выметаться надо? Рванет?

– Нет, – блаженно улыбаясь, ответила Надежда. Купание в потоках искристой, чистой энергии Сил смыло всю мерзость, казалось, насмерть прилипшую к ее личным воспоминаниям. Стало бесконечно легко и очень приятно. – Все хорошо.