– Нет! Нам приносят жертвы, – собравшись с духом, возмущенно выдали Двадцать и Одна.

– Чего? Зачем? – не понял юрист. Наверное, будь у него очки, сейчас протирал бы стеклышки в замешательстве. – Вы же не боги! Ну понимаю, когда дары тащат для украшения храмов, но жертвы-то какие?

Вместо ответа разнервничавшиеся Силы показали очень яркую и очень готичную картинку: красивый высокий камень в дивно эклектичном храме и бездыханная девица в бело-красном одеянии, возлежащая на этом самом камне с перерезанным горлом.

– И зачем? – остался совершенно равнодушен к виду тела логичный законник. – Эманации смерти вам без надобности, сила крови тоже.

– Не знаем, – мрачно признали невозможность понять очередной выверт психики существ из плоти и крови энергетические создания. – Они убивают на наших алтарях и поют гимны.

– А вы? – уточнил Дарсен.

– Мы не отвечаем, – вздохнули Силы.

– Дайте-ка угадаю, о Великие, после того как вы замолчали, они вместо одной девицы прирезали пяток? – резко откинулся в кресле юрист.

Сумрачное бурчание стало красноречивым ответом. А потом бедолаг буквально прорвало. Они вывалили на парочку помощников все свои рассуждения и беспомощное недоумение.

По словам Сил выходило, как в русской поговорке: куда ни кинь, всюду клин. Первую жертву они воскресили. И вышло только хуже. Оказалось, что Силы невольно потворствовали новой волне убийств. Люди с энтузиазмом принялись резать новую партию жертв, именуя их избранницами и осыпая почестями семьи угодивших на алтарь несчастных. А когда Силы замолчали, люди находчиво объяснили, что избранные для кровавого ритуала чем-то не угодили Двадцати и Одной, и ужесточили отбор новой партии для жертвоприношений. В том мире у Сил никогда не было в храмах жрецов, а теперь они начали задумываться, что надо их завести для верного толкования политики, а в тех храмах, где жрецов распустили, вернуть обратно.

– Что-то дурно пахнет вся эта история, – категорично объявил Дарсен, забрасывая ноги в пыльных полусапожках на стол. – Я бы на вашем месте, о Великие, заглянул туда, где вы информацию черпаете, хорошенько покопался и разузнал, с чьей подачи начались все безобразия. Не со жрецов ли, полетевших с теплых местечек? Мы, люди, – злобные, мстительные и корыстолюбивые твари. А на Надю не смотрите, у меня вообще большие сомнения насчет того, что она к роду людскому относится. Кто-то из фэйри или эльфов в ее родословной точно станцевал, или ангел крылышком махнул. Тем паче ваши Служители все с приба… э-э-э… со странностями.

Надя невольно коротко улыбнулась тому, как поправился законник, чтобы не обижать ее резким словом. Ситуация, конечно, не радовала. И уж тем более никакой радости не принесли рассуждения Дарсена о людской природе и затеянной кем-то злой интриге.

На сей раз Силы замолчали надолго, минут на семь. Чтобы с почти человеческим вздохом признать:

– Ты прав в своих подозрениях, законник Дарсен. Покараем мы бывших жрецов своих, но изменит ли это людской обычай?

– Стоп, вот давайте от этого танцевать. Кто-то из этих обиженных воду у храма мутит под видом пророка? – сметливо предположил законник.

Силы только вздохнули, признавая правоту суждения.

– Значит, надо все так поставить, чтобы все знали зачинщика, – объявил юрист и ухмыльнулся вовсе не по-доброму.

– Надо устроить шоу, – в свою очередь предложила Надя, разглаживая складки пледа. – У нас люди любят все эффектное, яркое и страшное.

– Что предлагаешь? Поделись идеями! К нам из технических миров редко какая забредает, – подтолкнул девушку Дарсен, рефлекторно потянулся к бокалу, тут же скривился и едва не пульнул пустую тару в угол комнаты.

– Ты пить бросил? – удивилась девушка, успевшая привыкнуть к неразлучности законника и бутылки.

– Не знаю, но прервался точно. После пятидневной пьянки с хирдом в кабаке, где не подают ничего слабее гномьего самогона, меня от одной мысли о том, что булькает, тошнит, – буркнул юрист, с трудом сглотнул и скомандовал: – Ты давай, не отвлекайся!

– Как проявилось в храме лишение покровительства? – уточнила Надя у Сил.

– Мы более не являем там своего присутствия.

– Этого мало. Надо, чтобы люди поняли, что храм вами оставлен. Пусть стены храма изменят свой цвет на какой-нибудь мрачный, можно огненными письменами начертать внутри какую-нибудь угрожающую надпись. К примеру: «Смерти невинных переполнили чашу нашего терпения. Нет нам боле места в мире»… И еще. – Надя помялась. – Можно добавить про деяния людские, открывшие дорогу тьме.

– Здорово! А дальше? – подался вперед законник.

– У нас всякими историями про зомби и призраков очень любят пугать и пугаться. Почему бы не сделать что-то похожее? Тем, кого убили в храме, уже все равно. Можно, наверное, из них сделать настоящих зомби и послать за зачинщиком. Пусть они про его вину говорят.