Ритуал начался с того, что Фирана собственноручно вырезала под две сотни ланхов. Их густая, почти черная кровь из жертвенной чаши растеклась по рисунку. Когда внешний контур замкнулся, линии вспыхнули мертвенно-зеленым светом. Остов исполина закачался, заскрипел, хотя ветра не было, стояла мертвая тишина. Где-то наверху заполошно заметался Рен – чувствовал давящую ауру смерти и мучился, не в силах избавиться от гнетущего влияния.

Лелана молча встала, скинула одежду и добровольно вошла в малый круг пентаграммы. Я и сказать ничего не успела, как ловко и быстро та действовала. Фирана лишь ухмыльнулась, глядя на меня. Сама она разделась еще раньше и кровью ланхов нанесла на тело лууны. Неправильными они мне показались. Далее у подруги наступил черед украшательства. Полчаса, и ведьмочка покрылась вязью рисунков с ног до головы. После колдунья передала Лелане нож. Очень не понравилось, как та спокойно взяла его двумя руками и занесла над головой.

– Нет! – только и успела вскрикнуть, как Лелана вонзила черное острие себе в сердце. Мое содрогнулось от боли, будто его пронзили насквозь. Время растянулось в вечность. Я смотрела, как Фирана ловко собирает заструившуюся кровь в чашу, как придерживает оседающее тело и укладывает его в малый круг пентаграммы. Сознание отказывалось верить в то, что произошло. Не может такого быть, чтобы одним взмахом, добровольно…

«Добровольно! Вот оно что! Решила, что победила, гадина?» У меня не вырвалось ни звука, губы скривились в гримасе, скрипнули стиснутые зубы. В чем-то теперь понимала Лелану, нельзя выпускать злость наружу, та пригодится для мести.

Фирана поманила меня пальцем, указывая на свободное место внутри круга. Не стала медлить. Резкими движениями скинула одежду – мешала. Мне и так было жарко от разгорающегося внутри пламени. Вошла внутрь. При этом я не сводила глаз с подруги. Кинжал тянул жизнь, которая уходила с каждой каплей драгоценной алой жидкости. Но Лелана еще жила и находилась в сознании. Ее исполненный страдания взгляд продирал до костей.

Ненавижу некромантов! И ведьмаков-колдунов, и ведьм, что продались им! Ненавижу до алой пелены перед глазами. Всеми фибрами души.

– Лелана не умерла? – чужим, странно глухим голосом уточнила у колдуньи.

– Нет. И не умрет, пока кинжал внутри, – подтвердила Фирана.

– Но он ее убивает! Я вижу, как истекает сама жизнь.

– И он же не дает душе покинуть тело.

– Зачем? – выдохнула, со свистом выпуская воздух. Каждое слово давалось с трудом. Хотелось кричать, рвать колдунью зубами, крушить и жечь. Но пока оставался малейший шанс спасти подругу, держалась.

– Видишь… – Фирана указала на центр пентаграммы, в котором сходились линии рисунка и образовывали диковинный цветок. Тот складывался из многочисленных лепестков, слоями наложенных друг на друга. Нижний слой мерцал бледным зеленоватым светом, второй уже был ярче. Кровь Леланы, смешавшись с кровью ланхов, приобрела насыщенный фиолетовый оттенок. Дальше слои светлели: от бордово-красного до нежно-розового. Хищная красота, пугающая, живая. – Это временный сосуд для силы. Собранная внутри, она способна оживить любого.

– Как? – ахнула я, с вожделением поглядывая на готовое средство для спасения ведьмочки.

– Этого ты уже не узнаешь, – ухмыльнулась колдунья.

– Допустим, – я не рассчитывала на откровенность, – но разве не ты говорила, что не причинишь вреда Лелане? Значит, клятва нарушена?

– С чего ты взяла, что нарушена? Вреда я не причиняла, она добровольно участвовала в ритуале. А то, что ведьмочка выберется отсюда, так никто и не уточнял, в каком виде. Гаэссу потребуются верные слуги, вот я и создала для него превосходный образец. Хватит разговоров! – Фирана сдула с ладони порошок, который за доли секунды облепил мое тело, и оно вдруг отказалось повиноваться. Безвольной куклой рухнула на руки колдунье, после чего та уложила меня в предназначенную для этого часть пентаграммы.

Так глупо попасться только я могла. С выражением бессильной злобы следила, как Фирана наносит на кожу лууны. Мысли и те ворочались с трудом, не то что тело. Ни оно, ни магия внутри не подчинялись воле. Гадина все рассчитала, и даже как обезвредить мои способности. Значит, о них знала заранее. Кто разболтал? Мастер Лит, Лелана, Шелодим? Уже не важно.

Неужели жизнь вот так и закончится? Не может быть! Зачем древнему существу посылать меня на убой? Должен же быть какой-нибудь план? Не верю, что его нет. Не верю. Ни в магию уже не верю, ни в другой мир, ни в дружбу, ни в любовь. Все ложь, обман и надувательство. Избранная? Ага. Дважды. Еще про Верховную не забыть. Какая разница, если итог один?

Убивать меня колдунья не стала. Зачем, если нанесенная смесь сдавливала и жгла кожу так, что на ней отпечатывался кровавый рисунок? Каждая клеточка адски болела, а я даже кричать не могла. Только слезы лились и застилали взгляд.