– Прошу простить мне мою беспомощность, леди Велера, – покаянно проговорил магистр. – Я сделал все, что мог. Я провел у вашей постели почти двое суток, чтобы вернуть вам вашу память! Но обратить метаморфозы, которые произвели с вашим телом темные, я не в силах. И я не чувствую магического следа на метке, которую они оставили на вашем плече. Иначе точно нашел бы способ извести ее!

– Что за метка? – нахмурилась я.

– Знак зверя… Они пометили вас знаком зверя, моя леди, – едва не плача, прошептал дедушка.

Мне даже жалко его стало. Но узнать про таинственный знак зверя хотелось больше.

– Да что за знак-то такой? Где он? – вопросила, усаживаясь поудобнее.

Магистр тут же подскочил, поправил мне подушки, подложил под спину еще одну и устало опустился на стул. А мне так неудобно стало. Старик, у которого уже все суставы хрустят, ухаживает за мной, молодой здоровой девицей!

– Он там, знак, – немного отдышавшись, указал на мое плечо дедушка.

Я посмотрела в указанном направлении и задрала на плече рукав необъятной ночнушки, в которую меня облачили, пока спала.

– Это, что ли? – ткнула пальцем в татушку льва. – Так это же временная! Через полгода и следа не останется.

Ну да, этим летом Маринка, моя закадычная подруга еще со школы, подбила меня сделать временную татушку по знаку Зодиака. Она себе скорпиона заказала, а я льва. Вот уж беда – знак зверя, куда деваться!

– Вы очень сильная, моя леди, – похвалил меня магистр. – Другая на вашем месте уже опустила бы руки и отчаялась.

– Да, я такая, – кивнула, мысленно просчитывая, кто придет быстрее – медсестра с дозой успокоительного или подружки с извинениями за такой жестокий розыгрыш.

Вывод был неутешительным. Тут либо санитаров из психушки жди, либо я действительно угодила в сказку. А сказочка-то так себе, дурно попахивает, учитывая задачи, которые мне папочка-герцог обозначил. Так что санитарам я обрадовалась бы больше – все надежда, что вылечат. Но пришел он – тот самый, который папочка-герцог.

Он вошел в комнату как хозяин, которым он здесь, по сути, и являлся. Сурово посмотрел на магистра Орни, окинул меня придирчивым взглядом, скривился и, небрежно махнув рукой в мою сторону, спросил у старика:

– Это можно исправить?

– Если бы я мог… – сокрушенно покачал головой дедуля.

– Моя дочь стала похожа на безродную девку, но она все еще моя дочь, – сухо продолжил герцог. – Договоренности с его величеством остаются в силе. Волосы зачернить, кожу отбелить. И сделайте что-нибудь, чтобы она не вела себя столь вызывающе! Смотреть мне в глаза без дозволения… Раньше она не позволяла себе такую дерзость.

И вот это вот мой папочка? Да ну его на фиг, такой сон! Уж лучше санитары со смирительной рубашкой!

– Нет, на такое я точно не согласна! – заявила, резво спрыгивая с кровати.

Запуталась в необъятной сорочке и чуть не упала. Но быстро выпрямилась, посмотрела прямо в глаза заносчивому дядьке и уперла руки в бока:

– Я не ваша дочь, так что завязывайте мне приказывать, а то и разозлиться могу!

– Что ты сказала, дочь? – спросил он, развернувшись ко мне.

– Ну, что есть, то и сказала… – подрастеряв задор, уже не так бодро промямлила я.

– Ты – моя дочь, – злобно прошипел он, сделав шаг ко мне. – И ты будешь делать то, что я велю.

– Да с чего это? – возмутилась, отступив назад и чуть не повалившись на кровать.

– Ты… – буквально зашипел папочка той меня, которая во сне была. Настоящая я с таким родителем точно не ужилась бы, в младенчестве сбежала бы, ну или уползла. – Ты посмела возразить мне!

– Когда? – удивилась вполне правдоподобно, покосившись на старичка-магистра. – Я ему возражала разве? – уточнила у дедули.

А старичок-то испугался еще больше меня, даже голову в плечи втянул, так что от него помощи точно можно не ждать. Эх, все самой делать приходится… Знать бы еще, что делать-то?!

– Вы тут на меня не наступайте, я вам ничего плохого не сделала… пока, – попросила невменяемого дяденьку.

Мои слова подействовали на мужчину, как красная тряпка на быка. Он подскочил ко мне и наотмашь ударил по лицу.

Вы знаете, что такое звездочки в глазах? Я вот только сейчас узнала. Упала на кровать, с трудом осознавая, что происходит. В голове сразу зашумело, перед глазами все поплыло, и боль такая щеку пронзила, словами не передать. Меня впервые ударили! Где-то на задворках памяти маячила мысль: «Подчинись! Делай, что говорят!» Но я не такая. Я не буду подчиняться и молчать! Один раз спустишь, вечно битой ходить будешь. Да кто он вообще такой, чтобы поднимать на меня руку?!

Вновь вскочила с кровати и уставилась на мужика ненавидящим взором. Что там про маньяков говорят? Слушаться и выполнять их требования? Да обойдется!

Начала искать, чем обороняться, но обнаружила только затравленного, испуганного старичка.

– Повинуйся, – прошептал он одними губами.

Да щас! Это если я один раз прогнусь, так потом на мне все время ездить будут!

Расправила плечи и повернулась к тирану лицом.

– Они отравили твой разум своеволием, – брезгливо проговорил герцог. – Но и не таких перевоспитывали. – И шагнул ко мне, замахнувшись для еще одного удара.