Он все это время продолжал придерживать меня за плечи, а сейчас отпустил, обошел и встал напротив, перекрывая обзор. Потеряв зрительный контакт с плодами психов своих, я будто от транса очнулась и сфокусировала взгляд на маге.

– Да, – произнесла отчетливо, отрицательно помотав головой.

Дорн приподнял бровь.

– То есть нет, – исправилась, покивав.

Рэджи, кажется, понял, что у меня небольшие сложности в согласовании мыслей, жестов и речи, и временно оставил меня в покое, вернувшись к созерцанию.

Стоим, смотрим. Шарик продолжает летать, и не думая сбавлять скорость, авиашоу затянулось. И тут за нашими спинами раздается весьма заинтересованное:

– И что это такое?

Дорн заметно скривился, бросил на меня предупреждающий взгляд и развернулся к магистру Райри.

– Это, видимо, неконтролируемый выброс нескольких видов магии. Земля почувствовала появление проводника… – с самым честным видом начал он объяснять природу происхождения летающего хвостатого арбуза экзотической расцветки.

– Ты за кого меня принимаешь, Рэджи? – ухмыльнулся магистр, извлекая за цепочку из-за ворота простой черной рубахи какой-то кулон.

Невзрачный серый камешек на глазах приобретал яркость, меняя цвет на насыщенно-фиолетовый. А потом еще и тускло светиться начал.

– Я обезопасил себя от твоих фокусов, – покачал головой магистр.

– Но согласитесь, попробовать стоило, – невозмутимо усмехнулся Дорн.

– У нас взаимовыгодная договоренность, Дорн, – нахмурился магистр Райри. – Нарушать ее невыгодно нам обоим.

– Учту, – мгновенно посерьезнев, чуть склонил голову Дорн, признавая свою неправоту.

Они еще секунд десять сверлили друг друга взглядами, а потом оба посмотрели на меня. А я что? Я стою, внимательно их слушаю и так же внимательно ничего не понимаю. И объяснять что-либо мне явно никто не собирается. Обидно.

– Она? – кивнул на меня Райри.

– Она, – подтвердил Дорн.

– Неожиданно, – проговорил магистр. – Но любопытно. Я так понимаю, посвящать меня ты не собирался?

– Предполагал, что пока в этом нет необходимости, – ответил Дорн.

– Неправильно предполагал, – возразил преподаватель. – С ее уровнем силы и полным отсутствием контроля это может быть проблемой.

– Решим, – невозмутимо заверил Дорн.

– Конечно, решим, куда ж мы денемся, – хмыкнул магистр. – А пока нужно убрать это, – мотнул он головой в сторону моего шарика, – пока кто-то еще не заметил и не начал задавать ненужные нам вопросы.

– Поздно, – скривился Дорн, глянув куда-то в сторону.

Мы с магистром проследили за его взглядом и тоже скривились. Мимо тренировочных площадок куда-то по своим делам шел Юджин Болли собственной персоной. Но дела у него, видимо, были не такие уж и важные, потому что, заметив цветастое авиашоу, целитель остановился, пристально всматриваясь в шар, а потом сменил направление и пошел прямо к нам.

– А вот сейчас твое вмешательство не помешало бы, – тихо произнес Райри.

– Поздно, – повторил Дорн. – Я вчера уже немного покопался в светлой головушке нашего любопытного золотого мальчика. Повторное вмешательство он может засечь.

– Плохо, – процедил Райри.

– Выкрутимся, – не согласился Дорн и повернулся ко мне: – Лера, молчишь и не встреваешь. Потом выскажешь мне, какая я бесчестная сволочь. Ясно?

– Да, – опять отрицательно помотала я головой.

– Сочтем это согласием, – улыбнулся Дорн.

– Только не переиграй, – шепнул ему магистр Райри, когда Болли уже почти подошел к нам.

– Вы за кого меня принимаете? – вернул ему его же реплику Дорн.

Кто-нибудь что-нибудь понял? Лично я – нет…

– Доброго утра, лорды, леди, – чуть склонив голову, поздоровался подошедший к нам целитель.

– Забываешься, Юджин, – усмехнулся магистр Райри.

– Иногда бывает, – виновато улыбнулся Болли. – Маги, магианна, – исправился он. А потом перевел взгляд на продолжающий бороздить воздушные просторы школьного двора магический болид и, жадно вглядываясь в его очертания, спросил: – Это то, что я думаю?

– Зависит от того, что могло прийти тебе на ум, – ответил преподаватель по боевой темной магии и взглянул на Дорна, будто передавая ему слово.

Ну, Дорн и взял это слово, а потом так им распорядился, что у меня последние нервы в агонии скончались. Развернулся всем телом к целителю, доброжелательно улыбнулся и начал врать! Да так врать, что у меня волосы на голове зашевелились.