Я дернулась, в надежде вывернуться и позвать на помощь того самого наблюдающего. Но силы были явно не равны. Все попытки освободиться привели лишь к тому, что мужчина еще крепче притиснул меня к дереву, прижав всем своим телом. И зашептал едва слышно на ухо:

– Это Болли. Кажется, у него начинает слетать блок с воспоминаний о тебе. Уж слишком много любопытства проявлять стал. Так что расслабься и подыграй мне. Поняла?

И посмотрел мне в глаза, уткнувшись своим лбом в мой, ожидая ответа. Я чуть заметно кивнула, но Дорну этого хватило. Его рука с моего рта переместилась на талию.

– А в чем подыграть-то? – прошептала, смущенно опустив глаза.

Он продолжал прижимать меня к дереву своим телом, а руками зачем-то начал поглаживать талию.

– У нас романтическая прогулка, забыла? – усмехнулся он куда-то мне в висок.

Тут же вскинула голову и разъяренно воззрилась на нахала.

– Ну, знаешь ли… – начала возмущенно, но мне взяли и заткнули рот.

А учитывая, что руки у Дорна были заняты, ими он меня за талию держал, – заткнуть меня он решил поцелуем.

От неожиданности, удивленная такой незамутненной наглостью, я широко распахнула глаза и замычала. Мужчина прижался еще теснее, обвивая одной рукой за талию, а вторую запустил в волосы, чтобы вырваться не могла, и продолжил поддерживать легенду с еще большим рвением.

Он не то чтобы целовал, скорее демонстрировал, что сопротивление бесполезно, показывал мою беспомощность, или как там еще принято называть вот такие наглые действия в отношении не дававших согласия девушек? Ах да, завоевывал! Узурпатор чертов!

Сквозь все нарастающий шум в голове я услышала деликатное покашливание, но увидеть того, кто тут бронхи прочищает, никакой возможности не было. А Дорн это осторожное «кхе-кхе» с чего-то воспринял как поощрение и еще газу поддал, углубляясь, так сказать, в процесс.

В какой момент что-то изменилось, я не заметила. Упустила как-то сие событие, но поцелуй вдруг стал гораздо нежнее, а руки мага поползли по моему телу, уже не удерживая, а лаская и прижимая. Увлекся, в общем, Дорн. И ему это в принципе простительно, я же все-таки довольно привлекательная девушка. Вот. А что я увлеклась? Так мне тоже простительно, у меня опыта мало. Да и он тоже не страшилище. И целуется, оказывается, так, что прямо ах! Глазки сами собой закрылись, кулачки разжались, и ладошки без моего на то позволения уместились на его груди, ощущая жар его тела и бешеное биение сердца, и ножки как-то вдруг ослабли, но упасть мне точно не грозило, крепко держал.

Сколько мы так стояли и «поддерживали легенду», я не знаю, благополучно потеряла счет времени. В голове был розовый туман, выгнавший из нее все мысли, а по телу все неистовее пробегали волны нарастающего тепла, подстегиваемые прикосновениями окончательно осмелевших рук.

В себя пришла от звука затрещавшей ткани. Вздрогнула и резко откинула голову назад, пребольно ударившись затылком о шершавый ствол дерева. Затуманенный взгляд с трудом сфокусировался на лице Дорна. Он тоже явно был в неадеквате, но приходил в себя гораздо быстрее. Мотнул головой, чуть отстранившись, но не отпустив меня (за что ему отдельное спасибо, вряд ли устояла бы сама), всмотрелся в мои осоловевшие глаза и как-то странно улыбнулся, без издевки, без насмешки, искреннее и ласково. Такой улыбки я у него еще не видела. И она произвела неожиданно оглушающий эффект – перед глазами все поплыло, а губы сами потянулись за добавкой.

– Тшш, – шепнул он, опять притягивая меня к себе и мимолетно целуя в висок. – Не сейчас.

Вздох разочарования сдержала с трудом.

Мы так еще минут пять простояли, постепенно приходя в себя, приводя в норму дыхание и мысли. Ну, во всяком случае, я занималась именно этим. Чем там Дорн занимался, мне было все равно, потому что романтический туман выветрился из головы, и до меня дошло – этот козел воспользовался ситуацией! Ну и что, что в результате мне понравилось? Изначально-то я ему разрешения не давала! Сволочь! Кобель!

– Только не надо сцен устраивать, – видимо почувствовав, как я напряглась, попросил Дорн. – Нам действительно нужно поговорить. И теперь, когда Болли получил подтверждение наших пылких чувств, нам никто не помешает.

Поджала губы, но от усмешки с привкусом горечи удержалась. А вот избавиться от омерзения не получилось. Причем противно сейчас было в основном от моей собственной реакции на Дорна и на всю ситуацию в целом. Глупо же, по-идиотски прямо! И чего я ожидала? Откуда это мерзкое чувство разочарования? Изначально же знала, что это спектакль! А теперь стою и плакать хочется. От обиды на него, на себя, на весь этот мир идиотский. Дура! Растаяла, стоило только чуть приласкать, как блудливая кошка. Млела тут перед ним, как самая последняя Велера.