Такой расклад меня более чем устроил, и на следующие минут сорок я была потеряна для общества. Скромность никогда не относилась к числу моих добродетелей, и я не ограничивала себя в желаниях. Приобрела пару блузочек, юбок и — о чудо! — кожаные штаны, которые вообще-то были рассчитаны на субтильного парня, но мне идеально подошли. К ним присовокупила удобные ботинки, представила, как завершу все это великолепие кожаной курткой, и та-дам! — образ для езды на мопеде готов.

Финальным приобретением, в котором я и решила провести этот вечер, стало черное, открывающее плечи платье со свободным подолом, край которого был окаймлен цветастой тканью. Затем я приобрела платок из такой же ткани и повязала на голову уже на манер тюрбана. В качестве аксессуаров выбрала крупные черно-золотистые серьги и несколько длинных подвесок, благодаря чему стала напоминать себе этакую псевдоцыганку. В целом вид получился необычный, но красивый и с изюминкой.

Покинув магазин, мы прошлись по центральным улицам, купили в одной из палаток местный аналог шаурмы. А вечер тем временем сгустился. Солнце село, и теперь Гальниж освещали фонари. Гулять вдоль цветных домиков, вдыхая чистый соленый воздух и слушая шум прибоя, было приятно. Только постоянно путающиеся под ногами кошки, из-за которых я несколько раз чуть не упала, немного раздражали. Хотя и они идеально вписывались в атмосферу этого городка, гармонично ее дополняя.

— Зачем ты это делаешь? — отогнав очередную пытающуюся потереться о мои ноги кошку, спросила я у Лафотьера. — Гуляешь со мной, покупаешь одежду. Ведешь себя не как полный… не как обычно.

— А зачем ты позволяешь мне гулять с тобой, покупать тебе одежду, вести себя не как обычно? — остановившись, вопросом на вопрос ответил он. — У меня были старые счеты к Акире, прожившей девять жизней. Но не к Маргарите, прожившей чуть более двадцати лет. Пожалуй, будет справедливым заметить, что у тебя теперешней есть больше оснований ненавидеть меня, чем у меня — тебя.

— Ну-у… — протянула я, склонив голову набок и лукаво прикрыв один глаз. — Ты с ходу начал на меня орать, заявлять о своих правах и моих обязанностях, попытался сделать из меня безвольного фамильяра. Тебе подобные люди когда-то ужасно издевались над существом, подобным мне, так что, видимо, да, поводов ненавидеть тебя у меня предостаточно. Но, знаешь, ненависть — это все-таки слишком. Раз уж мы говорим откровенно, то я и неприязни-то к тебе не испытываю.

Не знаю, что ожидал услышать Лафотьер, но мои слова его явно удивили. Он даже в лице переменился, словно усомнившись в том, что правильно меня понял.

— Просто не верится, что ты это говоришь, — сдавленным голосом подтвердил он мои впечатления. — Мне и раньше было сложно, а теперь…

— Что? — не поняла я, машинально накрыв его руку, которой он коснулся моей щеки.

Если бы только можно было в это поверить, я бы решила, что много лет назад он был в меня влюблен. Но ведь Акира разрушила его карьеру, при нашей первой встрече он ее явно ненавидел, поэтому о какой любви может идти речь? Или все-таки…

— Ничего, — словно очнувшись, Лафотьер отдернул руку и отступил.

Именно в этот момент до нас донеслись звуки музыки и множество восторженных голосов.

— Что там? — отвлекшись, спросила я.

— Пойдем. Тебе понравится, — многозначительно пообещал Лафотьер. — У тебя очень подходящий наряд.

Что он под этим подразумевал, стало ясно, едва мы оказались на центральной площади. Этим вечером здесь проходило настоящее гуляние, эпицентром которого стал разложенный прямо в центре гигантский костер. Квартет музыкантов расположился на возведенной неподалеку от него небольшой сцене и исполнял красивую музыку, в которой солировала скрипка. Мелодия была такой зажигательной, что под нее немедленно хотелось танцевать, что некоторые и делали — люди, нисколько не смущаясь, брали друг друга за руки, водили подобие хороводов, танцевали парами или в круг.

Тут и там торговали напитком, который по запаху напоминал грог; еды тоже было в избытке. Но еда для вечно голодной в последнее время меня впервые отошла на второй план, вытесненная желанием слиться с музыкой.

Как же давно не доводилось танцевать… Да я последний раз в прошлой жизни танцевала! А ведь танцевать я вообще-то люблю. Еще учась в школе, в танцевальную студию ходила.

— Не желаете? — улыбнулся нам молодой розовощекий парень, предлагающий всем тот самый «грог». — Такого вкусного найша больше нигде не попробуете!

Моя взрывная натура уже требовала активной деятельности, веселья и нарушения всех установленных запретов. Больше не хотелось думать ни о свежей голове, которая мне понадобится утром, ни о предстоящем возвращении воспоминаний.

Я молода, свободна, у меня новое красивое платье, и я хочу танцевать!

Прежде чем я успела выпить предложенный напиток, Лафотьер перехватил стаканчик, просканировал взглядом содержимое, вероятно проверяя его на магическое вмешательство, и, не обнаружив ничего подозрительного, протянул мне.